Черные камни Дайры

— Как проходит? Прут, гады, без остановки. Да ты сейчас сам все увидишь. — Командир остановился и показал рукой в сторону группы фермеров, защищавших проход между оврагом и непроходимыми зарослями остролиста. — Вот здесь ты и будешь стоять. И смотри у меня, без приказа не отступай.

Сермангир обиделся и даже не оглянулся на уходящего проверять другие позиции охотника. Неужели он не понял, что разговаривает с героем, получившим тяжелое ранение и потерявшим сознание и только потому покинувшим поле боя. Ну что ж, придется и ему доказать свою храбрость. Сам потом будет извиняться за обидные слова.

После таких рассуждений Сермангир успокоился и, быстро забыв о своих огорчениях, стал с нетерпением ждать удобного момента, чтобы показать себя. И когда из-за кустов выскочил бородатый легионер с занесенным для удара копьем, он поднял меч и смело шагнул навстречу противнику.

Проклятый корень, невесть как зацепивший его за ногу, не дал Сермангиру возможности нанести разящий удар. Неприятель рухнул в траву, сраженный не его рукой, а дубиной какого-то верзилы из «терпеливых», случайно оказавшегося рядом.

— Отойди-ка в сторонку, малый, — проворчал тот, снова замахиваясь своим необычным оружием.

Сермангир уже придумал, как достойно ответить нахалу, когда враг снова повалил в атаку. Он едва успел прикрыться щитом от удара тяжелого двуручного меча и, вновь опрокинувшись на землю, подумал: «Вероятно, раны еще дают о себе знать». Пожалуй, стоит и в самом деле держаться чуть позади этого верзилы, размахивающего дубиной с аккуратностью и размеренностью ветряной мельницы и успокоившего уже с полдюжины налетчиков.

Заняв эту более выгодную позицию, юноша мог теперь оглядеться по сторонам. Но из-за дыма мало что разглядел. Зато вспомнил кое-что из рассказов своего отца. И, ощутив внезапное потепление воздуха, за секунду до того, как волна огня прокатилась по лесу, он успел крикнуть соседу: «Ложись!» — и рухнул лицом в траву. Сосед замешкался лишь на мгновение. Ему обожгло плечо и подпалило волосы на затылке. Но в общем-то оба пострадали не сильно.

— Ты… это… как? — только и смог пробормотать великан, поднимаясь и выплевывая изо рта кусочек мха.

— Почувствовал, — почему-то смутившись, ответил Сермангир.

— Вот это да! — удивился верзила. — Мне бы такого ввек не почувствовать.

— Это меня отец научил, — гордо ответил юноша, а затем, польщенный похвалой фермера, снисходительно прибавил: — Если будет время, я и тебе объясню,

Конечно же, времени у них не нашлось. Враг наступал почти беспрерывно. Но познакомиться они все же успели. Гигант первым приложил руку к своему лбу, а затем коснулся ей головы Сермангира. Этот вежливый и даже дружеский приветственный жест можно истолковать приблизительно так: «Мои мысли чисты и открыты для тебя».

— Меня зовут Маскардел, — представился верзила. — Я — кузнец. Пришел сюда из деревни на том берегу озера. Мои односельчане, — он кивнул в сторону стоящих невдалеке фермеров и лукаво улыбнулся, — отослали меня к тебе. Говорят, им рядом со мной стоять страшно. Слишком уж резво я дубиной размахиваю.

Юноша рассмеялся и в свою очередь поприветствовал нового знакомого. Ткнулся плечом в руку кузнеца (до плеча ему было не дотянуться), потом повернулся и прислонился лопатками к его широкой спине. Этому тайному приветствию воинов его тоже научил отец. На человеческий язык его можно перевести следующими словами: «Я буду рад сражаться вместе с тобой, плечом к плечу, и, не задумываясь, доверю тебе прикрывать мою спину».

— Я — Сермангир из Клана Надежды, — назвал свое имя юноша и, не удержавшись, гордо прибавил: — Воин.

— Ну, это я сразу понял, что ты — воин, — с трудом сохраняя серьезное выражение лица, ответил кузнец.

Сермангир вспомнил подробности сегодняшнего боя, свои нелепые падения и заподозрил скрытую иронию в словах Маскардела.

— Все равно я стану воином, — упрямо повторил юноша.

— Да ты не обижайся, друг! — примирительно сказал Маскардел. — Конечно, ты им станешь. Только нужно подрасти немного, силенок набраться. Знаешь, у меня дома сынишка остался, года на два младше тебя. Так он тоже уверен, что уже стал кузнецом, а сам едва может молот от земли оторвать. Но он очень старается, и я верю, что все у него получится. А вот дочка, хоть и ровесница тебе, до сих пор не решила, кем хочет стать. То она будет кружевницей, то посуду хочет разрисовывать, а то и вовсе представляет себя танцовщицей. Совсем от безделья разум потеряла.

— Это точно, — с готовностью поддержал его Сермангир, быстро забывший про обиду. — Девчонки — они такие. У всех у них в голове давно никто не убирался.

Оба весело рассмеялись, а затем продолжили разговор. Кузнец рассказал юноше о своей семье и работе. А Сермангир (так уж получилось) больше говорил о своем отце. Но беседу часто прерывали. Враги снова и снова пытались ворваться в лес, но мимо кузнеца не прошел ни один. Сермангир еще пару раз вовремя предупредил напарника об опасности и даже как-то ухитрился однажды перерубить направленное в спину кузнеца копье.