Чёрные корабли

— Невозможно сказать все, что чувствую, невозможно назвать все твои деяния — они слишком многочисленны и слишком весомы. Во всем народе нет человека, не обязанного тебе жизнью, не знавшего твоей помощи. И когда в величайшей из битв ты жертвуешь собственным сыном — это не больше, чем я мог от тебя ожидать.

Ней поднял голову, голос его зазвучал в полную мощь.

— Знайте, что Маркай, сын Ксандра, — отныне сын моей семьи, собрат моих сыновей и мой родич. Если Иле, дочери Ксандра, придет пора оставить храм — она получит приданое, достойное царевны Лация. Ни большего, ни меньшего я не в силах сделать для своего брата.

Голос его прервался, Ней не мог продолжать. Он молча склонил голову.

Кианна выступила вперед и, взяв из его рук мирру, бросила ее поверх костра. Среди отсветов пламени перед нами стояла Смерть, и в глазах Кианны я видела Ее леденящее сострадание.

— Вот и все, — прошептала я. — Теперь и вправду все кончено.

Эпилог

Ахейцев разбили, они больше не возвращались. Я узнала об этом позднее, когда нашла в себе силы спросить.

— Всего лишь толпа, — сказал Ней. — Собранная по разным городам толпа сорвиголов и пиратов, которым нечего терять и которые не доверяют даже друг другу. Неоптолем величал себя верховным царем Ахеи, но такого титула давно нет — еще с тех пор, как погиб Орест, сын Агамемнона. Микены, Фивы, Пилос обратились в прах, как и прочие великие города. Остались лишь Тиринф и немногие мелкие поселения.

Мы стояли на холме, по склонам которого раскинулись виноградники Поблия. За десять лет, протекших с того дня, когда Ней убил Неоптолема, мы никогда не говорили о той битве, хотя обсуждали что угодно другое — Ней по-прежнему прибегал к помощи своей сивиллы.

Летнее солнце струило на нас теплые лучи, высвечивающие седину в бороде Нея. Где-то поблизости, в лаванде, жужжали пчелы. Я открыла бурдюк и отпила глоток воды.

— Мир теперь не таков, каким мы его знали в юности, — проговорил Ней. — Я слышал от купцов, что Миллаванда погибла, как ты и сказала много лет назад. Библа тоже нет. Остался лишь Египет.

— Он останется навечно, — ответила я, вспомнив сказания, вырезанные в камне, и изображения богов и героев, навсегда запечатленные в храмах и гробницах на краю пустыни. — Боги Черной Земли сильны.

— Зерно уже не исчисляется в точных мерах, никто не записывает счет. Новые города строят не на побережье, а в укрепленных местах дальше от моря, и никто не посылает корабли в дальние земли. Мир погиб, дни величия остались в прошлом.

— Но мы уцелели. И жизнь, созданная нами, не так уж плоха.

На склоне внизу переплетались листьями виноградные лозы, чуть поодаль тянулись к солнцу молодые оливы. Муж Илы — не моряк, но земледелец — насадил на своей земле деревья, которые будут плодоносить для его потомков.

— Такое не имеет цены, — кивнул Ней, беря у меня бурдюк с водой. Мы иногда приходили сюда, если ему хотелось поговорить наедине со своей прорицательницей. Я еще не передала эту обязанность Кианне, хотя в будущем ей предстоит служить и нынешнему правителю, и двум молодым царям, которые придут следом.

— Мне пятьдесят три, — сказал Ней. — И я видел, как мир гибнет и рождается снова. Более чем достаточно для одной жизни.

— Так и есть. Ней.

Он отпил воды и передал бурдюк мне. Сделав еще несколько глотков, я отбросила со лба волосы — уже больше седые, чем черные.

Небольшое прибрежное судно поднималось по реке к городу — рыбацкая лодка, возвращающаяся с утренней ловли.

— Там, кажется, Маркай на «Морской чайке»? — Глаза Нея утратили былую зоркость.

— Да, — кивнула я. Лодка свернула в проток, все десять весел двигались точно и слаженно.

— Как ты думаешь, помнят ли они нас там, за Рекой? Те, кого мы любили?

Я обернулась к нему и взглянула в светлые глаза, такие же знакомые и лучистые, как небо над нами. Тот же вопрос он задавал мне на острове Мертвых, где плавные волны омывали безжизненный бледный город, покоящийся под толщей воды. Сейчас я была не так уверена в ответе.

— Не знаю, мой царь. В детстве меня учили, что, пересекая вторую Реку, Память, мы все забываем. Но пока мы живем в Бесконечных Полях, воспоминания живы. Теперь же… не знаю.

Он улыбнулся:

— Моя госпожа, чему бы нас ни учили, что бы ни сулила нам воля богов — я буду помнить тебя до конца времен.

Я закрыла глаза и вновь открыла — он все так же мне улыбался.

— Мой милый царевич, я тоже буду тебя помнить. — В тот миг я не чувствовала на себе Ее руку, но с предельной ясностью знала, что обещание исполнится.

Рыбацкая лодка уже подходила к причалу. Маркай стоял у кормила, подставив солнцу загорелую грудь, кожаный шнур удерживал откинутые назад черные волосы.

Я прислонилась к плечу Нея; он обнял меня, держа мою ладонь в своей.

Раздался радостный вопль, и моя четырехлетняя внучка понеслась к пристани. Маркай легко спрыгнул на берег и, смеясь, подхватил ее на плечо. Длинные черные волосы девочки разметались по ветру.

И мир наконец обрел цельность.

Послесловие автора