Черные крылья

Казалось бы, самое страшное позади: четверть часа назад Бродов опасался, что ему объявят о провале или о том, что с Таськой что-то стряслось из-за треклятого гриппа, однако с ребятами всё в порядке. Только отлегло от сердца – так на тебе: «непростой разговор»! Бродов молча ждал продолжения, не догадываясь, о чём может пойти речь.

– Я знаю, как ты отнесёшься. Но тянуть дольше считаю неразумным. И вредным для дела.

– Так не тяни, говори, – предложил Бродов насторожённо.

– Я бы не спешил, если бы не конференция на носу. После конференции поставят новые задачи – и вперёд. Никто уже не станет вникать в тонкости наших отношений. Может, надо было раньше с тобой поговорить, но, сам понимаешь, и так с ног сбились.

Бродов прекрасно понимал, что речь идёт о предстоящей встрече глав трёх государств-союзников в Тегеране. Действительно сейчас все силы разведок брошены на её обеспечение. И что из этого следует?

– Если переподчинение твоей ВОРК другому ведомству вообще состоится, то приказ будет днями. Надо успеть до того решить один вопрос.

Прошло время, когда Бродов ждал и надеялся, что попадёт вместе с Лабораторией в другое ведомство. Больше полугода, как завершилась реорганизация спецслужб. Бродову была поставлена задача: подбирать и готовить кадры по всем намеченным направлениям. То есть его особая группа, не претерпевая существенных изменений, превращалась в некий маточник, поставщик кадров для других ведомств. Решение нельзя было не признать наиболее удачным из всех возможных вариантов. С той поры тема структурных изменений и переподчинения больше не поднималась. С чего же она вдруг всплыла?

– Есть информация?

– Только логическое построение. Да я и не об этом…

Николай Иванович с молчаливой досадой смотрел на собеседника: мол, рожай уже, раз начал!

– Речь пойдёт опять о Таисии…

Вот новости! Что он задумал?

– Уже около полугода, как наш сотрудник с ней работает. Она – молодчина: схватывает на лету, многому научилась. Она успешно выполняет наши задания, а не только ваши. Немезида уже глубоко включена в нашу деятельность. Её связь с Центром перестала зависеть от телепатических сеансов, и, как ты знаешь, продуктивность работы значительно повысилась…

Бродов подобрался, уже догадываясь о продолжении. И всё же то, что он услышал, прозвучало как гром среди ясного неба:

– Я ходатайствую о полном переподчинении Немезиды нам.

Николай Иванович скрипнул зубами. Кровь ударила в виски. Оказывается, это больно – когда тебя предают… Если нечестно поступает тот, кому не доверяешь, то это – не предательство. Тебя просто обыграли. Страшно досадно сознавать собственный промах. И только. Бродов мало кому доверял в том, что считал действительно важным для себя. Но к этому человеку он за годы тесного сотрудничества привык относиться как к надёжному товарищу, почти другу…

– Я мог бы втихушку всё сделать. Но, как видишь, предпочитаю откровенный разговор.

– И на том спасибо, – выдавил Бродов сквозь зубы.

«Откровенный разговор» – необходимость, чтобы сохранить доброжелательные отношения. Это нужно для дальнейшего сотрудничества, тем более что особая группа Бродова, скорее всего, так и останется в системе НКВД. Но правда состоит в том, что человек, предлагающий теперь «поговорить откровенно», ещё полгода назад затеял игру и выиграл её всего в два хода.

Надо же Таисию подключить к полноценному каналу связи? Не поспоришь, и вроде вопросы безопасности утрясли. А теперь, Николай Иванович, когда ваша Таисия, а по-нашему – Немезида, связана с нами напрямую и выполняет наши задания, подите-ка вы прочь. А мы за это, если что, не станем очень уж сильно препятствовать вашему переходу на базу ГРУ НКО. Вот и порадуетесь. А нам оставите ценного сотрудника: мы ж разве мало труда вложили в девочку?

Сам принял тогда решение. Не на кого пенять!

– Ты же понимаешь, Николай Иванович: тут не до личных чувств. Надо о деле заботиться.

Бродов опять скрипнул зубами, но на сей раз кровь отхлынула от лица. Не почудилось: надёжный товарищ, почти друг продолжает навязывать ему игру. Только в ход пущен совсем гадкий приём: «Твоя привязанность к девочке всем очевидна. Но кто же нынче ставит личные чувства на первый план?»

Мимо! Безусловно, ему дороги те, кого он лично воспитал. И что из того? Шантаж такого рода Николаю Ивановичу не страшен. Но противен до тошноты.

– Что значит «ходатайствую»? Рапорт уже подан?

– Рапорт составлен. Завтра я вылетаю в Москву. Было б время в запасе, я б тебя ещё поуговаривал, чтобы ты со мной согласился. Но времени теперь в обрез.

– Вы загубите её, – тихо сказал Николай Иванович. – Она же недоучка. У нас есть способы компенсировать недостатки её подготовки, у вас – нет.

Проигрыш в игре, которую приходится признать относительно честной, в конце концов, можно пережить. Никто карт в рукаве не держал и не передёргивал. Лишь не все карты открывали до поры. И всё это было бы мелкой вознёй. Но судьба Таськи – на волоске, и надо спасать подопечную во что бы то ни стало.