Черные крылья

Ведущий задавал тон, в котором круг повторял слова заклинания. От торжественного, медленного, самоуглублённого постепенно переходили к рваному ритму, который то ускорялся, то замедлялся вновь, то взрывался истерической страстности выкриками. Похоже на шаманское камлание или пение в танце-хороводе какого-нибудь первобытного племени. Определённо сеансы «колдовского» спиритизма были организованы с опорой на этнографический материал, талантливо и, можно сказать, с душой.

Отбросив сомнения, я звенящим голосом повторяла слова заклинания и с каждым словом уходила всё глубже туда, куда вовсе не стремилась.

Настал момент, когда все, как по команде, вскочили с мест и, протянув руки в центр круга, прямо над чёрной свечой, стали многократно выкрикивать: «Хайль!»

Нет, команды на групповые действия точно не подавались. Был эффект группового транса: круг жил как единое целое. Жил одним порывом.

«…День нашего торжества воссияет… День твоего торжества»…

Несмотря на преемственность общей идеи и текстов заклинаний, от сеанса к сеансу они менялись. Становилось всё меньше расчленённых трупов и прочего натурализма, и всё больше происходила концентрация на центральной фигуре. Я по-прежнему не видела её – только чувствовала, и мне почему-то становилось всё страшнее. Участники круга верили, что их манипуляции даруют им власть, и не замечали, как, повторяя слова вслед за ведущим, обещают служить этой неназываемой фигуре…

Живёт во мне такое убеждение, что не одна я тогда проходила точку невозврата с затаённым сопротивлением. По-моему, у каждого участника были свои причины, по которым он не слишком хотел предоставлять собственное сознание во власть тёмной силы, обладавшей безудержной мощью… Впрочем, сопротивляешься ты или нет – не имеет значения. Важно только одно: прошёл или повернул назад. Наша группа – прошла.

Да, я перешла тогда грань. Не единожды, а на каждом сеансе переступала черту, про которую и знала, и ощущала, что оттуда нет пути назад. Ты даёшь добровольное согласие – и пересекаешь черту… Точка невозврата, запретная черта – это тот момент, когда сознание соединяется с враждебной и могущественной силой тёмного спектра. Или по-другому: когда нечеловеческая воля через каждого члена группы входит в этот мир…

Опять не получается! Помню, что произносила, что делала, что думала, но помню, как бы глядя со стороны. Как ни пытаюсь заново прочувствовать этот момент – не выходит. Видимо, не надо.

Отступлю от собственного правила, досконально перебирая в памяти детали и подробности событий, погружаться в тогдашние переживания. Обычно этот метод помогает оживить картины прошлого и таким способом вернуть его себе – отрезанное от меня, однажды походя выброшенное из моей жизни. Но в данном случае пусть картинка останется картинкой. Ведь то, что тогда происходило со мной и во мне, по сути, не было моим: я пыталась принять в себя чужое и чуждое. Тогда ненадолго получилось. Хватит…

Я и ощутила, и увидела, как энергия, сконцентрированная внутри круга, рванулась вверх и чёрным столбом вздыбилась над свечой. Подобно массированному артогню, она ударила в восточном направлении. Я чувствовала её стремительное, как сама мысль, движение так явственно, что дух захватывало.

Внезапно с разлёту поток встал, как вкопанный. Ощущение пассажира, когда поезд затормозил на полном ходу. Стена. Наши! Сработали защиты. Миг – вспышка света – ликование, счастье!

Возвратной волны, как ни странно, не дождались: энергия ушла куда-то вкось. Ритуал не был остановлен, он продолжался, и сконцентрированная им энергия продолжала уходить вкось – уходить кому-то…

Наконец ведущий дал отбой. Единство круга сразу развалилось. Обессиленные люди задвигались, задышали вразнобой. Толстяк справа запальчиво пробормотал с отдышкой: «В следующий раз обязательно пробьём!» Ему не ответили и молча разошлись.

На следующем сеансе я с надеждой и затаённой радостью ожидала энергетической атаки, когда снова включатся защиты и я на одно счастливое мгновение увижу своих и почувствую всю мощь родимой энергетики. Однако на сей раз заклятие было сплетено хитрее, разрушительная энергия не била в лоб, а закидывалась малозаметно, подобно какой-то ползучей сети. Реакции наших я не ощутила так явственно, как в прошлый раз, и не знала, насколько успешно отбита атака.

Каждый сеанс оставался незавершённым, как полагается, а энергетика и сознание – взломанными и неприкрытыми. Восстановление с каждым разом давалось тяжелее…

* * *

Не вспомню, после которого по счёту сеанса было. Я плелась домой нога за ногу. Ничего не оставалось, как гордиться тем, что сама себя разрушаю ради великого дела, и жалеть, что никто даже не узнает, какую жертву я принесла, как смело я действовала, как не пощадила себя. Я стала с подозрительным самодовольством размышлять о том, что готовилась отдать всю кровь, и всю энергию, и время жизни ради своих товарищей, ради далёкой Родины, отдаю же нечто большее.

А что, если именно такой жертвы от меня и ожидали мои товарищи?! Но они не имели на это права!