Черные крылья

– Теперь у изорян, как и раньше, не будет единого вождя. Они снова хотят жить, как деды завещали: каждый своим родом.

– А родичи Учая? Не захотят отомстить?

– Рода Хирвы больше нет, – развел руками Варлыга. – Толмай и его сыновья ушли на суд предков, уцелевшие разбежались. Говорят, в угодьях вержан теперь водится лишь нечисть. Ни один изорянин в здравом уме не поселится на другом берегу Вержи…

– А что Киран? Я слышал, его оборотни загрызли?

Лицо Варлыги стало вдруг возвышенно-строгим.

– Не оборотни.

Он сунул руку в поясную сумку и выудил золотое кольцо с печатью.

– Вот, возьми. Передай это кольцо твоему государю Аюру.

– Я узнаю это кольцо, – склонил голову Ширам, – а все же где сам Киран?

– Полагаю, это все, что от него осталось…

Ширам внимательно поглядел Варлыге в лицо:

– Кое-чего я не могу понять. Почему ты оставил мысли о мести арьям? Киран убил всю твою семью…

– Киран свое получил, – пожал плечами дрив. – А мстить Аратте… Она погибнет и без нас. Ее судьба предрешена – и не людьми, а богами.

Ширам нахмурился:

– С чего ты взял?

– Еще когда я копал Великий Ров, не мог избавиться от чувства, что эта работа напрасна… Но точно я понял это, когда шел ледяными подземельями под Змеиным Языком. Смертные и их царства – лишь пылинки на ветру богов… И ветер уже поднимается.

Варлыга поднял голову, словно прислушиваясь.

– Там, внизу, очень хорошо слышен его нарастающий рев…

Ширам содрогнулся, будто откуда-то и впрямь повеяло нездешним морозом.

– Что ж, увидим, – ответил он. – Пути богов нам неведомы. Моя судьба принадлежит Аратте и государю Аюру. Если они погибнут – и я с ними. Но прежде сделаю для них все, что могу.

– А мы останемся здесь, – ответил Варлыга. – И будем жить.

* * *

Мазайка и Шаркан сидели на остатках городской стены, глядя на реку и лес вдалеке. Никто при виде этих безлюдных заснеженных далей и помыслить не мог, что совсем недавно именно там разыгралось страшнейшее сражение, решившее судьбу дривского края.

– Отца убили, – проговорил Шаркан. – Повторяю сам себе все время, а поверить не могу… Я всю жизнь был с ним. Мы стояли вдвоем против всех. Работали, убегали… снова прятались и снова работали – вот и вся наша жизнь. А теперь совсем иначе. Я потерял отца и нашел мать.

– Мать?

– Помнишь богиню на празднике нового солнца? Это она и была.

– Такая красивая!

– Больше нет, – вздохнул Шаркан. – Учай едва не убил ее. И огненное болото… Но Даргаш говорит, она выживет – у него есть средство… И еще он сказал, что отец от нее-то и бегал всю жизнь… А я все равно ее не боюсь. Ей так больно… Знаешь, сперва я был мал, и отец заботился обо мне. А теперь я вырос и буду заботиться о матери. Думаю, это правильно. Что скажешь?

– Эх – вздохнул Мазайка. – Если б дед Вергиз вдруг сбежал из-за Кромки, я бы вообще ни о чем не думал. Просто обнял бы его крепко-крепко! И больше никогда не отпускал!

– А как же твоя сестра, которую ты все время вспоминаешь, – Кирья?

– Она мне не сестра… то есть не по крови сестра… но все равно! Тот мальчик, которого здесь убили, – гусляр Хельми… Варлыга верно сказал – Зарни нарочно послал его на смерть. А я этому злодею должен Кирью оставить?! Она же, дуреха, им восхищается, доверяет ему…

Мазайка решительно начал сползать со стены на землю.

– Ты куда? – удивленно спросил сын кузнеца.

– Собираться. На север пойду – сестренку искать!

Глава 18. Путь за Кромку

Кирья стояла на берегу и смотрела на быстрые воды Вержи. Круглый год река бежала с востока на закат – как и в дни ее детства, как сотни и тысячи лет назад. Среди множества речушек и ручьев, что питали леса Ингри-маа, Вержа считалась полноводной, широкой и даже опасной. Не всякий мальчишка осмелился бы ее переплыть, особенно когда вода несла куски льда, как теперь. Однако вещий Зарни открыл Кирье глаза на величие, простор и бесконечное разнообразие мира. Если подняться в небо, выше облаков, так высоко, как не летают даже птицы, и взглянуть оттуда, то Вержа – всего лишь серебристая нитка среди белого покрова, укрывшего Затуманный край.

На дальнем, высоком берегу виднелись ряды снежных горбов – крыши селения рода Хирвы. Ни одного дымка не поднимается над крышами, тропинки не протоптаны, на берегу не видать рыбаков… Печальное, пугающее безлюдье! Кирья из-под руки вгляделась в холм с частоколом, опоясавшим его вершину, – брошенный арьяльский острожек. Когда-то они с Мазайкой прибежали к тому острожку, взывая о помощи, а их прогнали. Спасибо хоть в спину стрелять не стали! Кирья хорошо помнила бледные перепуганные рожи, торчавшие над частоколом. И где теперь те парни? Кирья знала, что один из побратимов Учайки так и остался за Вержей. «Обзывал меня нежитью – а сам теперь кто?»

– Я не вижу реки, только слышу ее, – раздался рядом с ней голос Зарни. – Зато я вижу кое-что поважнее.