Черные крылья

– Не трусь, я решу этот вопрос, – снисходительно улыбнулась Эльвира и резко перешла на привычный командный тон. – И чего стоим? Марш собираться. Нам с тобой ещё себя в приличный вид приводить.

«Чёрные Крылья» являются, пожалуй, одним из самых одиозных зданий нашей столицы, построенным всего пару лет назад в стиле параметризма. Представьте себе гигантский шар из тёмно-синего стекла в историческом центре города, где вокруг дворцы и особняки, насчитывающие не одно столетие. И то, что новострой отгорожен от благородной классики площадью в форме звезды, не снизило негодование общественности. Наоборот, во время строительства на этой площади чуть ли не каждый день собирались демонстрации и подписывались петиции. Пару раз стройку даже хотели брать штурмом, но владельцы будущего клуба выдержали атаки, призвав на помощь полицию.

Сейчас Площадь Звезды ничем не напоминала место баталий. Вдоль аллей из мраморной брусчатки росли деревья и кустарники разных геометрических форм, из-за которых выглядывали, пугая народ, зловещие статуи в духе современного пост-футуризма. Вообще вряд ли владельцам «Чёрных Крыльев» выделили землю в самом центре столицы Итлии, если бы не дурная слава.

Здесь никто категорически не хотел строиться, так как место считалось проклятым. Историки утверждали, что до эры Ану здесь стоял Храм Короля Ночи – оплот тёмных магов, который впоследствии инквизиция сделала местом их казни. Сам Храм тоже сожгли, а место засыпали солью, чтобы там ничего не росло.

Долгое время в наших краях вообще народ предпочитал не селиться. Но настал конец девятнадцатого века, когда суеверия и страхи начал отодвигать здоровый прагматизм капитализма. Наличие судоходной реки и залив в Срединное море привлекли предприимчивых людей, и вокруг бывшего храма быстро вырос торговый город Люблин. Пустырь сначала пытались сделать ярмаркой, но вот беда – торговые ряды постоянно горели. Чуть позже, когда народ отправил на плаху короля вместе со всем его семейством и кучей аристократов, Временное правительство решило перенести столицу в наш город, а пустырь превратило в огромную площадь. Думаю, столичная мэрия была безумно счастлива, когда нашлись наконец безумцы, решившие выкупить это место. И, удивительное дело, у ночного клуба «Чёрные Крылья» бизнес быстро пошёл в гору. В субботние вечера в клубе и вовсе был аншлаг, гости съезжались со всего мира.

Я попыталась представить стоимость билетов и не смогла. Есть вещи, которые сделать невозможно.

Между тем, шар мрачно темнел в сгущающихся сумерках, а площадь заполнялась людьми в ожидании чуда. Эльвира переминалась с ноги на ногу и дулась на меня. В золотистом обтягивающем платье в пол и на огромных каблуках она напоминала змею – гибкую и смертельно опасную для кошельков потенциальных ухажёров. Сегодня у подружки была цель. Она решила одержать окончательную и бесповоротную победу над Гертом, перейдя из разряда «милой девушки» в «любимую». А я, как она сигналила своим насупленным видом, делала всё, чтобы исковеркать её планы. Видите ли, моё платье по стилю абсолютно не сочеталось с её.

– Ты выглядишь, как гувернантка, выгуливающая благородную девицу, – пробурчала она.

Я пожала плечами:

– Ну не готова я тратить кучу денег на одноразовое платье.

Лично мне обновка нравилась: из мягкой серебристой замши с тонким пояском. В таком платье и на студенческой конференции будет не стыдно появиться. Туфли тоже не пришлось под него покупать. У меня как раз от мамы остались лодочки в тон. И пусть Эльвира нос не воротит, что старьё – классика не умирает.

– Нет, ты посмотри, – продолжала злиться подруга, махнув рукой на оживлённые стайки гламурной молодёжи, подтягивающиеся ближе к Шару. – Все люди как люди, и лишь ты – словно из богадельни выползла.

– На эту «богадельню» мне пришлось выложить все деньги, что я откладывала на тёплую куртку, – обиделась я.

Подруга, как обычно, не прониклась моими финансовыми трудностями. Она считала верхом глупости, что я ограничиваю себя во всём.

«Мы живем один раз, поэтому должны делать это ярко, чтобы оставить след», – вот её девиз.

А я не хочу ярко. Вот мама тоже в нашем возрасте жила ярко и сгорела.

– Могу уйти, – тихо напомнила я.