Черные крылья Бога

Мужики же, получив десятка три вполне исправных байков и кучу самого разнообразного оружия, радовались как дети.

Вопрос об оплате дневки больше не стоял.

Впрочем, почему только одной?

По глазам своих ребят я видел, что они не прочь провести здесь недельку-другую.

Куда торопиться-то?

На тот свет всегда успеем.

Ага.

Но надо было уходить. Гостеприимство хозяев слишком уж расхолаживало бойцов.

А мне нужны были волки, голодные и злые.

Только так можно выжить в этом сучьем мире.

Особенно с нашей профессией.

Скрепя сердце, я объявил, что завтра готовим матчасть, а послезавтра уходим.

Отряд поворчал, но уговаривать меня никто не стал.

Хороший знак.

Вечером опять пришли аборигены со своим самогоном. В принципе, стоило объявить сухой закон, но не после драки же.

Парни могут и не понять.

Мы с Машей пошли гулять на околицу.

Я, кстати, никак не мог понять, почему мне с ней так спокойно. Ведь – сучка, стукачка, которая спала со мной только для того, чтобы потом упрятать далеко и надолго.

А то и шлепнуть.

Любопытно, какой я у нее по счету?

При таком ее нежном возрасте…

…Но мне было хорошо с ней молчать.

А это – редкость.

Мы уселись на берегу деревенского озерца, у кустиков.

Я закурил, а она неторопливо и деловито принялась раскладывать прихваченную с собой снедь.

Неожиданно в кустах затрещало, и оттуда, предупредительно подняв руки вверх (я, естественно, тут же схватился за «Стеблина»), нарисовался Семеныч.

Молча подошел к нам, уселся, достал из одного кармана ватника стакан, протер полою, и только потом извлек из другого бутылку первача.

Я вздохнул.

Пить не хотелось совершенно, потому и ушли, но сам Семеныч мне нравился. Пришлось протянуть руку за наполненным до половины стаканом.

– Не, – протянул бывший учитель. – Сперва дама.

Красотуля неодобрительно покосилась на содержимое, но стакан все-таки взяла.

Понюхала недоверчиво да и хлопнула одним махом.

Ну, да ладно.

А вот теперь, думаю, пришла и моя очередь…

Закусили хрусткими малосольными огурчиками. Соль в деревню завозили по осени воронежские «гонцы».

Откуда они ее брали – хрен ее знает.

Наверное, с юга…

– Слышь, капитан, – выдыхает, натужно морщась, Семеныч. – Я ведь здесь не просто так. Меня мужики послали…

А то я, думаю, не понял.

Ага.

– И что хотят?

Молчит.

Мнется.

Прямо как девочка…

– Ну, это. Короче, оставались бы вы. У нас тут три усадьбы, короче, а деретесь вы классно. Сами бы в Воронеж с товаром и ездили, а о прокорме можете не беспокоиться…

Н-да…

Вот так они, значит, и зарождаются, эти самые средневековые феодальные отношения.

Приходит, понимаешь, странствующий князь с дружиной, его и берут на прокорм…

А он им за это супостатов молотит да торговлю потихоньку налаживает.

А ведь молодцы фермеры!

Я думал, что у них всего одна деревня, а ведь ишь ты – аж три усадьбы.

Не хухры-мухры…

– Сейчас у нас дело, – закуриваю. – А на обратном пути заскочим – обмозгуем.

– Так я передам мужикам, что вернетесь?!

Машу руками, протягиваю ему самодельную сигарету.

Вот только этого счастья мне не надо, ага.

Пожалуйста…

– Семеныч, тормози, – качаю башкой. – Я же сказал «обмозгуем», а не выдал тебе согласие за подписью и печатью…

Напрасно обнадеживать аборигенов тоже не хотелось.

Мы, волки, звери вольные.

Идем куда захотим.

Хотя базу здесь иметь, в принципе, было бы неплохо…

Жратвы – от пуза.

С одной стороны – Зона.

Радиация.

Другую перекроем – так, так и так.

Хрен кто пролезет.

Я поймал себя на мысли, что уже прикидываю план обороны, и прогнал эту мысль подальше.

– Давай-ка, – вздыхаю, – лучше выпьем…

– Давай, – легко соглашается ходок.

Выпить в русской деревне – это всегда пожалуйста.

От таких предложений только блаженные какие отказываются, а блаженные, по нынешним временам, не выживают.

Если они, разумеется, не в Тройках.

Меня аж передернуло от одного только воспоминания.

Очень, знаете ли, неприятно, осознавать, что совсем неподалеку есть нечто, вообще не поддающееся никакому твоему контролю и осмыслению.

То, чего не должно быть вообще.

А оно есть, и очень, сука такая, даже и неплохо себя чувствует.

Не, ну их, простите, на фиг, такие мысли.

Да еще на ночь глядя.

Лучше уж о чем-нибудь земном.

И по возможности – приятном…

…Мы еще раз выпили по полстакана теплой мутной жидкости, и через некоторое время Семеныч, даже, вроде, немного краснея, – откланялся.

Мы остались вдвоем.

Стало прохладно, я собрал сушняк и затеплил небольшой, мерцающий костерок.

Огонь как всегда успокаивал и гнал ненужные мысли об оседлости.

Красотуля потянулась:

– Скажи… А ты действительно мог бы здесь остаться?

Я пожал плечами.

Однако заданный вопрос требовал ответа.

Не люблю повисшие в воздухе вопросы, врать не буду.

Они дурно пахнут.

– Не знаю. А что?

– Знаешь… Я бы тогда, наверное, осталась с тобой. Если бы не прогнал, разумеется.

Она даже улыбнулась.

Но неуверенно и как-то нервно.

Я промолчал…

…Выступать решили все-таки утром.

Повеселились, и ладно.

Колонна, фырча и плюясь сизыми выхлопами соляры, пошла дальше, к Ростову…

Глава 8. Воронеж

…Шли ходко.