Черные крылья Бога

– Поставили, – вздыхает, – вот и дежурю. Новый градоначальник решил выставить блокпосты по всем основным трассам. С Федералами согласовано. А вот ты-то куда, спрашивается, собрался, а, ветеран?

– На кудыкину гору! Дума разрешила выезд, если слышал. Вот и… прогуливаюсь…

– Знаю я твои прогулки. – Мар протянул мне пачку сигарет.

Кстати, неплохих – не эрзац.

Но мои все равно лучше.

– Далеко на этот раз? – прикуривает, разгоняя надоедливый дым ладонью.

Ого, думаю…

– Да нет, не очень.

На рукаве Костиного комбеза в ярком свете фар мелькнула любопытная нашивка.

Мелькнула и – исчезла.

Но я успел разглядеть летящий росчерк крыла.

…Вот как.

– Значит, ты теперь тоже фаши, поручик?

– Разглядел? – Костя не торопясь выпустил дым. – Да какие они фаши – так, радикальные консерваторы. Моя бы воля, я бы…

– Что – ты бы?

– А ничего!!! – Поручик не на шутку разозлился. – Стрелять надо! Ты что, не видишь, что творится?! И ладно б только у нас. Мы уж тут, в России, сам понимаешь, привыкли. Мне недавно брат из Германии написал – у них еще хуже. Как письмо дошло, сам не понимаю. Работать никто не хочет. Тащат друг у друга все, что не приколочено. Каждый второй на героине. У каждого пятого – ВИЧ-14. Лечиться не хотят. Долго им, видишь ли, и скучно. Ты хочешь, чтобы и у нас так же было, да?!

– А разве у нас по-другому? – хмыкаю. – По-моему, так все то же самое. Только плюс ко всей этой заразе у нас еще завелись фашистики. Эдакие доморощенные. С факелами и крыльями на рукавах. И среди этих фашистиков я в последнее время что-то замечаю все больше своих некогда хороших знакомых…

– А ты что предлагаешь?! – взвивается, ощерясь. – Дать им всем тут подохнуть?! Ужраться этой своей проклятой свободой до самой смерти, мать ее еб?! Да среди них, среди этих убогих, – вся наша молодежь, ты хоть это-то понимаешь?!! Это у тебя детей нет, у меня вон подрастает… Чучело. Месяц назад шприц отобрал, взял ремень… Знаешь, сколько ей лет? Тринадцать!!! А она мне в ответ: «Я свободная личность! Я совершеннолетняя!». Вот так-то, брат капитан… А ты – «фашистики». Да уж пусть лучше эти фашистики…

Здесь я с ним, увы, просто не мог не согласиться.

Закон о понижении возрастного ценза явно оплачивали наркодилеры. И против были – только Крылья.

Остальные – «за».

– Что с дочкой-то, Кость?

– Ничего, – морщится, успокаиваясь. – Вмазал ей как следует по жопе, сгреб в охапку и – в молодежное Крыло. Лечат сейчас. Ну, и я… короче, записался… А что делать, капитан?! Они единственные, кто может обеспечить порядок. Я других, по крайней мере, не знаю. Пусть они фашисты, пусть хоть хрен лысый. Понял?

Я вздохнул.

Мне было жаль его дочь, но я сказал ему, куда он может засунуть свой «порядок».

В Крыму тоже был «порядок», сказал я.

А Веточке отстрелили яйца.

А его сестру здоровенные мужики затрахали до смерти…

А…

Да что там говорить…

Я ушел.

Точнее, уехал.

В Часть.

К Федорычу…

…Федорыч – это отдельная история.

Когда-то он был старшим прапорщиком. Заведовал столовой Четвертой бригады спецназа.

Потом, после войны, бригаду распустили.

А Федорыч остался.

А что делать?

Жена померла.

Сын погиб во время Крымской.

Дочка села на иглу, и следы ее потерялись где-то на просторах бывшей Федерации.

Ему просто некуда было идти, да и не хотел он уходить с насиженного места, рушить какое-никакое, а все ж таки налаженное хозяйство.

Попозже к нему примкнули несколько дембелей.

Потом – с десяток офицеров с семьями.

Потом…

Потом это место стали называть просто Часть.

Здоровущие мужики, с головой и руками, растущими оттуда, откуда надо, они быстро восстановили жилой городок, отстроились, запустили котельную.

Дисциплина там была жесточайшая.

Федорыч спуску никому не давал.

Строг был – аж до безобразия.

Когда некий майор завыступал, мол, что такое, здесь старшие офицеры, а командует какой-то одноногий прапор, – он просто-напросто пристрелил его из именного «Стеблина».

До того, как ему по глупости оторвало ногу, Федорыча не случайно знали как одного из самых жестких и решительных разведчиков знаменитой Четвертой бригады…

Такие дела.

Постепенно Часть превратилась в настоящее поместье.

Окрестная полукриминальная молодежь сначала немного повыеживалась, но после парочки показательных акций очень быстро подуспокоилась.

…А потом в Часть потянулись окрестные фермеры.

Угрюмые мужики тупо просились под защиту, готовы были платить чем угодно, даже своими драгоценными, по нынешним непростым временам, продуктами.

Федорыч, для порядку поломавшись, как правило, соглашался.

В хозяйстве все сгодится.

Еще через некоторое время ему удалось наладить полулегальную торговлю с городом.

В том числе – через меня.

Даже в первую очередь через меня, чего уж тут выкаблучиваться.

Вроде как все свои…

Легальных эмиссаров Мосгордумы, попытавшихся действовать методом продразверстки, Федорычевы мужики аккуратно развесили на виду, неподалеку от Окружной.

Что характерно, за шею.

И без всяких соплей.

И ведь не поленились, сволочи, проехать сто с лишним верст по откровенно криминальному Подмосковью.

Впрочем, как бы круто не чувствовали себя криминалы, до Федорыча им было ой как далеко.