Черные крылья (СИ)

— Такова моя судьба! — Рявкнул Ластарот. — Я уже давно прикован к этому месту и ты вместе со мной! Ты должна быть свободной, Октавия! Должна покинуть эти стены! Но ты слишком упряма и предана, чтобы оставить меня! — Я тебя не брошу…

— Ты такая же, как и твоя мать!

Вэлфиар стоял неподвижно, пораженный развернувшейся перед ним сценой. Дракон даже забыл о боли, что терзала его плоть, и жадно ловил каждое слово. Мраконосец не чувствовал присутствия еще одного дракона, а это могло значить лишь одно — перед ним полукровка. Но, в отличие от Арна, у Октавии мать была человеком, а отец драконом. Именно поэтому она выглядела не как человеческая девушка. Встряхнув огромной головой, Вэлфиар стиснул зубы — древнее проклятие уже стиснуло его волю в пылающих тисках ярости. Дракону понадобилась вся его сила воли, чтобы сдержать гнев. Прикрыв глаза, Мраконосец представил себе спящую Амелию и проклятье отступило. Но Вэлфиар знал, что это продлится недолго.

— Дочь моя, — смягчившись, Ластарот ласково взглянул на Октавию. — Мое время пришло и теперь я могу отправиться к твоей матери. Мы вновь будем вместе, а ты должна прожить свою жизнь. Не здесь. Не в этой тюрьме.

— Но отец! — Прощай, Октавия. — Ластарот рванулся всем телом вперед и плечом отбросил дочь в сторону. Набрав полные легкие воздуха, он изверг из пасти столп пламени, ударивший Вэлфиара в грудь.

На этот раз пламя красного дракона обжигало так, как если бы его хозяин был полон сил. Боль пронзила тело Мраконосца, но усиленная проклятием ярость и нахлынувший гнев сделали свое дело.

В последнюю атаку Ластарот вложил всего себя, все свои мечты, надежды и всю оставшуюся силу. С улыбкой он смотрел, как огромный черный дракон прорывается сквозь его пламя. Взгляды двух противников встретились.

И Вэлфиар нанес удар.

Сверкнули длинные когти Мраконосца. Они пробили потрескавшиеся костяные пластины Ластарота и пронзили его сердце. Красный дракон пошатнулся.

— Нет! — Октавия бросилась к поверженному отцу.

Неожиданно бережно, Вэлфиар положил сникшего противника на холодный пол пещеры и отступил, позволив дочери приблизиться к отцу.

— Зачем?! Почему… — Октавию душили слезы. Казавшаяся совсем маленькой, она прижалась к огромной голове Ластарота и принялась гладить его. — Отец!

— Пришло время тебе жить своей жизнью, а не существовать ради меня, — с трудом произнес красный дракон. — Не скорби обо мне, ибо я ухожу столь достойно, что и не надеялся. Я люблю тебя… Дочь.

Желтые глаза закрылись, по телу Ластарота прошла судорога, после чего он испустил последний вздох. На губах древнего существа застыла улыбка.

Безутешная Октавия до крови вцепилась когтями в отца, но ее легко отстранили.

— Такова была его воля, — только и произнес Вэлфиар.

Глубоко вдохнув, Мраконосец изверг целую волну черного пламени, вмиг охватившую тело Ластарота и превратившую его в пепел.

— Отец… — потерянно прошептала Октавия, не сводя глаз с угасающего пламени. — Ты…

Она повернулась, но уже не увидела перед собой огромного черного дракона. Вместо него в пещере стоял высокий человек в черной броне. Его красивое бледное лицо осунулось, и он выглядел очень усталым. От доспехов к высокому потолку пещеры поднимался пар.

— Я выполнил его последнюю волю. Это не принесло мне радости, — произнес Вэлфиар и пошел прочь. Ему пришлось потратить много сил и последние искры угасающего рассудка, чтобы вернуться в человеческую форму. Стараясь выровнять дыхание, Вэлфиар произнес: — Но знаешь, я завидую ему. Мраконосец понял, что Октавия за его спиной остановилась. Охваченная отчаянием, она собиралась напасть на убийцу отца. Но, пораженная услышанным, замерла в нерешительности.

— Он жил ради дочери и отдал ради нее жизнь. Разве не это величайшее благо для родителя? Ластарот выполнил свой долг перед твоей матерью и перед тобой. Твоя скорбь тому доказательство.

Не оборачиваясь и не говоря больше ни слова, Вэлфиар направился к выходу, но его окликнули:

— Почему ты сжег его? Как же люди наверху? Я слышала ваш разговор.

— Твой отец достаточно страдал при жизни. Я не собирался осквернять его тело и никому не позволил бы этого сделать.

— Но что ты скажешь?

— Что пещеры пусты, а если мне не поверят, то пусть спустятся сами. У тебя еще есть немного времени, чтобы скрыться.

Смущенный охватившими его чувствами, Вэлфиар поспешил уйти прочь. Он не мог понять, как должен был поступить и сделал ли он правильный выбор. Возможно, его поступок приведет к скверным последствиям. Мраконосец понимал это, но, все же, не жалел о содеянном. В конце концов, он поступил так, как подсказало ему сердце, что же до людей наверху…

След от проклятья — волна гнева стремительно взметнулась в груди дракона, и он едва не принял истинную форму против своей воли. Опершись на булаву, Вэлфиар зарычал и встряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение — бесполезно. Затмевающая все вокруг ярость разгоралась все сильнее и сильнее, стремительно пожирая естество дракона.

— Прости, — чья-то ладонь легла на плечо Мраконосца и он обернулся.