«Черные купола». Выстрел в прошлое

— Вот перед вами цель. Моя ладонь. Асанович, выходи вперед, первым будешь.

Он делает три шага вперед и останавливается.

— Пулемет с плеча снимай и целься. Вот, прямо в центр ладони.

Секунда-другая, и черный зрачок ствола уставился в мою сторону.

— Видишь цель?

— Вижу.

— А вот так?

Ладонь моя задвигалась вправо-влево. Еще быстрее… вверх-вниз…

— Не вижу. Потерял.

— Отчего?

Асанович удивленно смотрит на меня.

— Ну… быстро вы ей машете…

— Еще почему?

Он молчит.

— Общий вопрос?

Ребята переминаются с ноги на ногу. Молчат.

— Отвечаю сам — оттого, что собственное оружие ему обзор закрыло. Ты же видишь только то, что и так у тебя на мушке сидит. Влево-вправо — еще кое-как видно. А вот как нырнула цель — все, пулемет тебе обзор и закрыл. Попробуйте все.

Минут пять я старательно размахиваю руками, а бойцы пытаются поймать мои ладони на мушку. Выходит это плохо.

— А ежели все это, да на бегу? В бою? Куда стрелять будем, товарищи бойцы? Лешего пугать? Так он нам вреда вроде бы как и не нанес пока никакого… За что ж его так?

— А как надо, товарищ командир? — не выдерживает Шифрин.

— Смотри… — вскидываю винтовку и упираю приклад в плечо. Ствол теперь находится ниже уровня глаз примерно на ладонь. — Куда попасть?

Шифрин осматривается.

— Вон там, товарищ командир, видите? Камень белый на склоне лежит.

До этого камня около семидесяти метров.

— И все?

Понятное дело, что все они ждут от меня подвоха. Если я сейчас оптикой воспользуюсь, эффект от занятия будет ничтожный. Как же — из снайперской винтовки да на таком расстоянии… только слепой не попадет. Ну-ну… я тоже не валенок..

Бах! Бах!

От камня брызнули осколки.

— Вопросы есть?

— Вы не целились… — Плиев. Он слегка озадачен, не совсем понимает то, что сейчас увидел. — Даже винтовку к лицу не подняли, почему?

— А зачем?

Он в замешательстве.

— Ну… мушку с прорезью совместить надо.

— Надо. Если на большое расстояние стрелять. А здесь — зачем? Цель я вижу обоими глазами, заметь, а не как Асанович — одним. Винтовка не гуляет, смотрит туда же, куда и глаза мои глядят. Отчего ж мне своим глазам не верить? И под ноги я краем глаза смотрю, могу идти, куда захочу, не споткнусь. Да и цель не сбежит — замечу. Оружие-то собственное перед глазами не торчит! Все вижу, что захочу.

— Присаживайтесь, Котов, — особист указал мне на обрубок дерева, стоявший напротив столика. — У меня есть к вам несколько вопросов, и мне бы очень хотелось получить на них исчерпывающие ответы.

— Спрашивайте, товарищ старший лейтенант. Надеюсь, что мои ответы удовлетворят вас в полной мере.

— Где вы служили?

— Последнее место службы или с самого начала начинать?

— Давайте с первого места.

— Три года в частях особого назначения.

— С какого года и где именно?

— Записывайте…

Через двадцать минут особист отложил карандаш и вопросительно на меня уставился. Придуманная мной легенда, конечно, не являлась верхом оперативного искусства. Но расколоть ее вот так сразу, да еще сидя в лесу и не имея связи с командованием, было абсолютно невозможно. Явных пробелов и огрехов в легенде не было. Во всяком случае, я постарался их избежать. Судя по задумчивому выражению лица Хворостинина, мне это удалось в полной мере. И теперь у него было только два пути: задержать меня как подозрительную личность и тем самым вызвать недовольство капитана или предоставить событиям развиваться своим чередом. Было бы это дело на передовой, я бы уже через десять минут сидел под арестом. На всякий случай — до выяснения. Но позволить себе такую роскошь в условиях окружения особист сейчас не мог. Не так уж много насчитывалось здесь грамотных и умелых бойцов, чтобы просто так посадить под арест одного из них.

— Скажите, Котов, а вот бойцы рассказывают, что вы как-то по-особенному пистолет носите…

— Этот, что ли? — коснулся я локтем кобуры «парабеллума».

— Да нет, говорят, у вас еще один есть.

Расстегнув ворот гимнастерки, вытаскиваю «маузер» и кладу его на стол перед особистом.

— Это где же у вас он так хитро упрятан? — заинтересованно поднимает бровь старший лейтенант.

Приподнимаю гимнастерку и показываю ему подмышечную кобуру.

— Интересно… Что это за штука такая? Не видел раньше ничего подобного.

— Я тоже не видел, товарищ старший лейтенант. А эту штуку вместе с пистолетом я у снайпера убитого забрал.

Снимаю кобуру и показываю на ее ремешке пятна крови.

— Это как раз от прежнего хозяина осталось. Он когда пистолет выдернул, я и обратил внимание, что вытащил он его не из-за пояса и не из кармана, а откуда-то еще. Вот я и полез посмотреть, что там у него такого хитрого придумано. Наука немудреная, легко разобраться.

Хворостинин берет в руки пистолет и внимательно его рассматривает. Затем лезет в небольшой сундучок, стоящий на полу справа от него. Вытаскивает оттуда какие-то бумаги и просматривает их.

— Все правильно. Пистолет этот действительно принадлежал убитому вами снайперу. Кстати, Котов, вы-то хоть знаете, кто он такой был?

— Откуда же, товарищ старший лейтенант? Мне он не представлялся, да и некогда было с ним разговаривать.