Черные кувшинки

У него за спиной открылась дверь, и в галерею вошел Лоренс Серенак. Инспектор Бенавидиш повернулся к Амаду Канди.

— Я же вам говорил, он вот-вот будет, — с нескрываемым облегчением произнес он.

Амаду Канди медленно поднял руки. Галерист-сенегалец был настоящим великаном: если поставить друг на друга двух типичных японских туристов, как раз получится один Канди. Одет он был в просторный балахон — бубу — пастельных тонов, покрытый яркими африканскими узорами.

— А я, инспектор, и не волновался. Я же понимаю: по сравнению с вашим мое время ничего не стоит.

Галерея Канди внутри напоминала свалку. В каждом углу стояли и лежали картины разного формата, как в музее, который то ли только что переехал в новое помещение, то ли собирается переезжать. Должно быть, это помогало создать у посетителя иллюзию, что ему крупно повезло — в таком бардаке наверняка найдется подлинная жемчужина живописи, продающаяся за сущие гроши.

Амаду Канди был тот еще хитрец.

Оба инспектора осмотрелись, куда бы присесть. Сильвио Бенавидиш устроился на ступеньке лестницы, между двумя картонными коробками, а Лоренс Серенак оседлал узкую деревянную лавку, полузаваленную литографиями.

— Месье Канди! Вы знали Жерома Морваля? — спросил Серенак.

Амаду Канди остался стоять.

— Да. Жером был просвещенным любителем искусства. Мы с ним беседовали, я давал ему советы. У него был отменный вкус. В его лице я потерял друга.

— И хорошего клиента, не так ли?

Вопрос Серенака прозвучал грубовато. Не иначе, узкая скамья натирала инспектору мягкие части. Канди не обратил на агрессивный тон никакого внимания и продолжал улыбаться смиренной улыбкой.

— Если вам угодно. Ваша работа — подозревать всех и каждого, инспектор.

— Тогда, я надеюсь, вы простите меня за прямоту. Давал ли вам Жером Морваль поручение найти для него «Кувшинки»?

— И свою работу вы делаете превосходно, — хмыкнул Канди. — Да, помимо прочего, Жером Морваль просил меня навести справки о рыночной цене на произведения Клода Моне.

— В том числе на «Кувшинки»?

— В том числе. Между нами говоря, это была безнадежная затея, и Жером прекрасно это сознавал. Но ему нравилось браться за неосуществимые проекты.

— Почему он обратился именно к вам? — вступил Бенавидиш.

Амаду Канди повернул к нему голову. Кажется, до него только сейчас дошло, что оба инспектора сидят, а он торчит между ними стоя.

— В каком смысле — почему ко мне?

— Почему Морваль обратился с этой просьбой к вам, а не к другому галеристу?

— А почему бы и нет? Вы сомневаетесь в моей профессиональной компетенции? — Канди широко улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. — Ну конечно, если бы речь шла о приобретении образца примитивного искусства, тогда понятно, но просить сенегальца разузнать что-нибудь насчет импрессиониста… Но вы зря волнуетесь, инспектор. Жером также заказывал мне рог волшебной антилопы.

Серенак весело расхохотался и потянулся, расправляя затекшие мышцы.

— Вам, мистер Канди, палец в рот не клади. Впрочем, нас предупреждали. Ладно, честно говоря, у нас очень мало времени…

— Да? А только что вы вроде никуда не торопились.

— Только что?

— Только что. Час или два назад. Вы проходили мимо моей галереи. Я не посмел вас отрывать — вы были погружены в разговор с экскурсоводом.

Бенавидиш немного растерялся. Серенак и бровью не повел.

— Наши данные подтверждаются. Вы очень хитрый человек, месье Канди.

— Живерни — маленькая деревня, — сказал галерист, поворачиваясь к двери. — Всего-то две улицы.

— Мне об этом уже говорили.

— На самом деле, инспектор, мое внимание привлекли не вы, а ваш экскурсовод. Она же — наша учительница. Знаете, что я тогда подумал? «Вот везунчик». Я бы и сам с удовольствием завел детей только ради того, чтобы каждое утро водить их в школу и встречаться со Стефани Дюпен.

— Как ваш друг Морваль.

Канди отступил на шаг, чтобы окинуть взглядом обоих полицейских одновременно.

— У Жерома не было детей, — ответил он. — Вы, инспектор, тоже хитрец каких поискать.

Он повернулся к Сильвио.

— А вам, как я понимаю, досталась роль ищейки. Вдвоем вы составляете идеальный дуэт. С кем бы вас сравнить? Обезьяна и большой муравьед? Как вам такой образ?

Серенак поерзал на лавке.

— И часто вам случается изобретать африканские поговорки?

— Да постоянно. Экзотика, сами понимаете. Клиенты в восторге. Когда ко мне заходят пары, я всегда говорю им, на каких зверей они похожи. Это мое торговое ноу-хау. Вы даже не представляете себе, как эффективно это работает.

— И вы решили, что с парой полицейских ваш трюк тоже прокатит?

— Почему бы не попробовать?

Серенак явно получал от беседы удовольствие — в отличие от Бенавидиша, который с трудом скрывал раздражение и нетерпеливо постукивал ногами о ступеньку.

— Вы знали Элиссон Мюрер? — вдруг спросил он.

— Нет.

— А ваш друг Морваль знал ее очень хорошо.

— Правда?

— Вы любите сказки, месье Канди?

— Обожаю. Мой дедушка по вечерам рассказывал сказки всему нашему племени. Это у нас было вместо телевизора. А перед этим мы жарили на углях саранчу.

— Мистер Канди, не переигрывайте.