Черные маски

Следователь прокуратуры Карлушин, когда-то бывший дознаватель милиции, субъект с психологией маленького человека, дорвавшегося до власти, победоносно взглянул на грозного оперативника, перед которым трепетали все бандиты города:

– В твоем положении лучше во всем признаться. Это учтется в суде, получишь минимальный срок.

– Признаться в чем? – пренебрежительно ухмыльнулся Тимур. – Потрудитесь объяснить, в чем меня подозревают.

– К нам поступило заявление гражданина Краснова о том, что вы со своими подчиненными ворвались к нему в жилое помещение, устроили стрельбу, незаконно уничтожили винно-водочные изделия, избили граждан. Вас подозревают в превышении служебных полномочий и нанесении побоев.

«Ах, вот о чем! А я-то думал, что Старый настрочил жалобу. А с Красновым… Тут явная подстава. Кто инициатор: РУОП или министерство безопасности? У Немова сидел человек, он явный гэбэшник. Или на пару сработали?…»

Тимур до мелочей вспомнил этот случай.

Был обычный день. Перед обедом ему позвонил мужчина, который пожелал остаться неизвестным, и сообщил, что у новосибирского коммерсанта по фамилии Краснов имеется несколько гранат-лимонок и автомат Калашникова, которые он прячет в сломанном холодильнике в кладовке дома. Мужчина назвал и адрес этого Краснова в районе Залога, предупредив, что последний крайне агрессивен и может оказать вооруженное сопротивление.

Тимур быстро собрал трех оперативников, одного из которых вооружил автоматом, и выдвинулся к указанному адресу. Когда Краснов открыл дверь, то моментально получил удар в челюсть и был скручен оперативниками. Забежав в дом и застав там троих друзей хозяина, Тимур выстрелил в потолок и крикнул:

– Всем ложиться на пол, уголовный розыск!

Один замешкавшийся мужчина, прежде чем лечь на пол, получил от него крепкий подзатыльник. Опера обыскали дом, нашли сломанный холодильник в кладовке, но обещанного оружия и гранат не было. Осматривая придворовые постройки, обнаружили шесть двухсотлитровых бочек со спиртом. Никаких документов на спирт Краснов, естественно, не имел, и Тимур, не желая возиться с левым спиртом, продырявил бочки найденным тут же ледорубом. Помурыжив Краснова и его людей сутки, опера вынуждены были их отпустить.

«Формально могут натянуть на статью, – думал Тимур, наблюдая за действиями следователя, который с преисполненным важности видом заполнял какой-то протокол. – За грубое задержание, которое переиначат в побои, а также за самоуправство при уничтожении спирта без соблюдения соответствующей процедуры. Со спиртом более-менее понятно: самоуправство налицо. А вот с грубым задержанием… А что, надо было с ними миндальничать, когда имелась информация о целом арсенале оружия? А вдруг они начали бы отстреливаться или бросили бы гранату? Вот тогда точно посадили бы за халатность, если, конечно, выжил бы в этой бойне…»

Он с ухмылкой вспомнил курьезный случай, приключившийся с сотрудниками тогда еще Комитета государственной безопасности. Чекисты получили оперативную информацию, что некто Свиридов хранит у себя дома немецкий пистолет – «парабеллум». Поздно вечером трое сотрудников постучались к Свиридову и попросились зайти в затрапезного вида квартиру. В жилище происходила пьянка с участием нескольких человек, чекисты стали разуваться. Когда они сняли ботинки и предъявили свои удостоверения, кто-то крикнул: «Бей ментов!» Кагэбэшники стали объяснять, что они не милиционеры, а из другого ведомства, но разгоряченным алкоголем мужикам, очевидно, было все равно, кого бить в морду. Они напали на сотрудников и, вытолкав двоих без обуви в коридор, закрыли дверь и стали избивать третьего. Очутившиеся в коридоре кагэбэшники, счастливым образом избежавшие растерзания, в одних носках по снегу добежали до управления милиции, благо оно находилось недалеко. Прибывшие на место происшествия два оперативника уголовного розыска преподали чекистам урок, как надо брать квартиру, где могут находиться вооруженные преступники. Они с ходу вынесли дверь и устроили такую трепку беснующейся над несчастным заложником группе, что те сразу присмирели и легли на пол. Оружие действительно нашлось под стареньким диваном, правда, не «парабеллум», а неисправный пистолет «вальтер». Утром весь оперативный состав уголовного розыска хохотал над незадачливыми чекистами, особо уморительным в рассказах очевидцев был момент, когда те так трогательно снимали обувь в притоне, где не то что босиком, в ботинках надо было ходить и смотреть под ноги, чтобы не наступить на неподобающие вещи.

Голос Карлушина вернул Тимура в реальность:

– Итак, начнем. Что вы делали двадцать второго октября сего года?

– Я не помню, что я делал вчера, а вы спрашиваете у меня о событиях почти месячной давности. А давайте я задам вопрос: что вы делали месяц назад? Что, вспомнили?

– Хватит дурачиться, – нахмурил брови Карлушин. – С кем были у Краснова и по какой причине явились к нему?