Черные минуты

Узнав своего бывшего босса, Табоада смущенно спрятал глаза. Он даже повернулся на другой бок, но это ему не помогло — Гарсиа не уходил. Старик, точно греческий оракул, устремил на него указующий перст и заявил:

— Твое время истекло. Ты кончишь так же, как я.

Сон очень встревожил Табоаду. Он, как мог, пытался успокоиться. Например, говорил себе, что виноват французский пудель, который — сволочь такая — спит у него в постели и ночью кусает его за ноги, вот ему и снятся кошмары.

Когда сердцебиение немного стихло, он попробовал растолкать Зулейму — обладательницу роскошных грудей из силикона и зеленых кислотных ногтей. Зулейма не проснулась. Рядом на тумбочке стоял пузырек валиума. «Вот сука, опять наелась этих чертовых пилюль», — подумал Табоада. В отношениях с женщинами он все время ходил по кругу: бордель или клуб, постель, улица. Прав был его отец, говоря, что рано или поздно шлюхи испортят ему жизнь.

Табоада пнул собаку, встал и пошел в ванную. Отражение в зеркале встревожило его еще больше. Обрюзгшие щеки, плешь на голове, живот выпирает их пижамных штанов. «Плохи мои дела», — уныло решил Табоада. С тех пор как ему исполнилось пятьдесят, дела его шли все хуже и хуже.

В расстроенных чувствах он поплелся на кухню, надеясь, что после завтрака воспрянет духом. В холодильнике обнаружился только пакет скисшего молока и коробка с остатками вчерашней пиццы. «Надо поговорить с Зулеймой, — думал Табоада. — Если так и дальше будет продолжаться, то пусть уматывает!»

С улицы долетали звуки кумбии. Раз народ пляшет, значит, уже и впрямь утро. Он поставил чашку с водой для кофе в микроволновку, вспоминая свой страшный сон. Нет, шеф Гарсиа, на покойника он давно плевать хотел. В чем же дело? Помнится, несколько лет его мучил один и тот же кошмар: ему снилось, что по его рукам ползают улитки, отвратительные скользкие улитки. Все прекратилось, когда он нашел подход к Норрису Торресу, подружился с губернатором. С тех пор он считал себя неуязвимым для призраков прошлого. Он ни о чем не жалеет и ничего не боится. И тут до него дошло. Когда запищала микроволновка, он вдруг понял, что вместе с шефом ему являлся Винсенте Ранхель, который и не дает ему покоя.

Глава 2

В жизни каждого человека наступает момент, когда он начинает превращаться в камень. В случае шефа Табоады этот момент наступил двадцать восемь лет назад, когда он возглавил полицию Паракуана. Он хорошо помнил тот день в 1978 году. Коллеги еще звали его Траволтой. Он возвращался в офис после очередного скучного дня, собираясь писать отчет. В дверях его встретил Круз Тревино. Похоже, Тревино ждал именно его.

— Эй, ты слышал, что происходит в Мадере? — спросил он. — Барбосе дали пинка под зад. Он ушел в отставку.

— Потрясающе! — обрадовался Табоада. — Давно пора! Я не понимаю, как эту красную свинью вообще могли избрать мэром.

— Погоди, это еще не все. У нас тут инспекция из Мехико.

— Черт подери! А шеф в курсе?

— Шеф пока не вернулся из Сьюидад-Виктории.

— А что он там делает?

— Об этом я и хотел у тебя спросить. Ну-ка, колись!

Появился Чикоте:

— Сеньор Табоада, вас ждут наверху.

Шесть незнакомых парней в штатском перевернули кабинет шефа вверх дном. Лолита бегала туда-сюда с документами.

— Это он, это сеньор Табоада, — крикнула она, увидев, что один из них — самый высокий и крепкий — не позволяет Траволте войти.

— Сеньор Хоакин Табоада? — К нему подошел смуглый приземистый человек лет пятидесяти. С виду начальник. У него были темные очки и двойной подбородок. — Мы хотели с вами поговорить.

Толстяк улыбнулся в предвкушении.

— Сеньор Педро Гарсиа Гонсалес задерживается в Сьюидад-Виктории. Тем временем президент прислал нас сюда, чтобы мы проинспектировали его работу. Нам нужна ваша помощь.

— Позвольте узнать, кто вы?

Человек продемонстрировал ему жетон СБП, Службы безопасности президента. Хосе Карлос Дуранзо, заместитель командующего. Табоада много слышал о нем — Дуранзо, ночной кошмар политзаключенных. Редкий изверг и садист.

— Приятно познакомиться.

Дуранзо обнял его за плечи, как старого друга.

— Идемте прогуляемся. Прогулки полезны для здоровья, не правда ли? Скажите, сколько вам лет?

— Двадцать девять.

— Двадцать девять… вы очень молоды, очень. Если вы поможете мне прояснить кое-что, при всей вашей молодости вы станете очень счастливым человеком.

Траволта пока ничего не понял, но уже почувствовал, что удача повернулась к нему лицом. На него обратил внимание такой могущественный человек, как Дуранзо! Вот как ассистенты выслуживаются перед ним.

— Скажите, Хавьер…

— Хоакин.

— Скажите, Хоакин, вы готовы к тому, чтобы занять этот кабинет?

— А как же шеф Гарсиа?

— Не беспокойтесь, он только что подал прошение об отставке. Это и к лучшему, верно? Он стар, ему скоро семьдесят лет, и пора на покой. Настало время смены караула, не так ли?

Эти слова произвели на Траволту настолько сильное впечатление, что он даже остановился. Но агент Дуранзо настойчиво увлек его за собой.

— Послушайте, Хавьер…

— Хоакин.