Чёрные очки (aka "Проблема с зелёной капсулой")

— Да, конечно. Вот почему в соседней комнате горела лампа «Фотофлад».

— Понятно. — Эллиот облегченно вздохнул. — Кто собирался присутствовать на демонстрации?

— Только профессор Инграм, Джордж и я. Дядя Джо должен был уехать по вызовам.

— А тот человек, которого, кажется, ударили по голове, — мистер Эммет? Его не было среди зрителей?

— Нет. Ему предстояло быть ассистентом дяди Маркуса — другим актером в пьесе. Но мы узнали об этом позже, — объяснила Марджори. — После обеда дядя Маркус и Уилбер Эммет обсудили спектакль, который собирались устроить для нас, как люди устраивают шарады. Сценой должен был стать кабинет сэра Маркуса, а мы, зрители, — сидеть здесь. Уилбер собирался появиться в какой-то причудливой одежде — чем причудливее, тем лучше, ведь нам предстояло описывать ее впоследствии. Потом он и дядя Маркус должны были разыграть какую-то нелепую сценку, которую нам также следовало описать без ошибок. Дядя Маркус приготовил для нас список вопросов. Незадолго до полуночи он вызвал нас сюда и дал нам указания...

— Минутку, пожалуйста, — прервал Эллиот. — Вы сказали «незадолго до полуночи». Не было ли это поздновато?

Лицо Марджори омрачила, как ему показалось, тень досады.

— Конечно. Профессор Инграм был очень недоволен, так как хотел вернуться домой. Понимаете, обед продлился до четверти десятого. Джордж и я сидели в библиотеке, играя в карты и ожидая, чем все закончится, но дядя Маркус настаивал именно на этом времени.

— Он как-нибудь это объяснил?

— Сказал, что хочет дождаться возвращения дяди Джо, чтобы тот присоединился к нам. Но когда дядя Джо не вернулся без четверти двенадцать, он решил приступать.

— Еще один вопрос, мисс Уиллс. Тогда вы не знали, что мистер Эммет в этом участвует — что он должен ассистировать вашему дяде, как актер в спектакле?

— Нет. После обеда мы вообще не видели Уилбера. Мы только знали, что дядя Маркус закрылся в этих двух комнатах, совершая свои приготовления.

— Пожалуйста, продолжайте.

— Ну, дядя Маркус собрал нас здесь и проинструктировал. Портьеры на окнах были задернуты, а двустворчатая дверь закрыта, поэтому мы не могли заглянуть в кабинет.

— Вы не сможете точно вспомнить, что он говорил?

Она кивнула:

— Думаю, могу. «Прежде всего, — сказал он, — вам придется сидеть во время представления в полной темноте». Джордж спросил, как же ему тогда снимать свой фильм. Дядя Маркус объяснил, что позаимствовал мою лампу «Фотофлад», которую я купила для Джорджа сегодня утром, и установил ее в кабинете таким образом, чтобы свет падал прямо на «сцену». Тогда мы сможем сосредоточить внимание на происходящем.

Эллиот почувствовал исходящую от девушки неуверенность так же ощутимо, как если бы это был аромат духов.

— Но мне показалось, что здесь кроется какой-то трюк, — добавила она.

— Почему?

— Ну, дядя Маркус так выглядел. Когда так долго живешь с человеком под одной крышей, невозможно этого не замечать. «Во-вторых, — продолжал он, — вы не должны ни говорить, ни вмешиваться, что бы вы ни увидели. Ясно? И будьте внимательны: здесь могут быть ловушки». После этого он удалился в кабинет и закрыл за собой дверь. Я выключила свет, и через несколько секунд представление началось.

Дядя Маркус распахнул обе створки настежь. Я нервничала, сама не знаю почему. Он был один. Я могла видеть почти весь кабинет. Открыв дверь, он медленно отошел назад и сел за стол в центре комнаты лицом к нам. Лампа под бронзовым абажуром стояла спереди стола, чуть сдвинутая вправо, чтобы освещать все, не мешая нам при этом видеть самого дядю Маркуса. На стену позади падала его тень. Там же был виден белый циферблат часов на каминной полке, с качающимся маятником.

Была полночь. На столе находились коробка конфет, карандаш и ручка. Дядя Маркус взял сначала карандаш, потом ручку и притворился, будто пишет, а затем обернулся. Одно из французских окон открылось, и с лужайки в кабинет шагнула жуткая фигура в цилиндре и темных очках.

Марджори сделала паузу и откашлялась.

— Она была около шести футов ростом, даже не считая цилиндра с изогнутыми полями, в грязном плаще с поднятым воротником. Лицо было обмотано чем-то коричневым, а черные очки надеты сверху. В руках, обтянутых лоснящимися перчатками, было что-то вроде черного саквояжа. Конечно, мы не знали, кто это, но вид фигуры мне сразу не понравился. Существо походило скорее на насекомое, чем на человека. Высокое, худое и в больших черных очках... Джордж, снимавший свой фильм, произнес вслух: «Ш-ш! Человек-невидимка!» Фигура повернулась, и каждый из нас почувствовал на себе тяжелый взгляд.