Чёрные очки (aka "Проблема с зелёной капсулой")

Последовавшую паузу нарушало только потрескивание огня.

— Но почему вы хотели покончить с собой?

Девушка глубоко вздохнула:

— Если хотите знать, потому, что мне становилось плохо от одной мысли о возвращении домой. Ну вот, наконец-то я кому-то об этом рассказала. — Она смотрела на него с любопытством, словно удивляясь, что сумела сделать трудный для себя шаг.

Сам того не сознавая, Эллиот сменил позицию детектива, задающего официальные вопросы, на совсем другую, но никто из них этого не заметил.

— Да, но была какая-то определенная причина?

— Попробуйте поставить себя на мое место! Быть подозреваемой в отравлении детей, каждую минуту ожидать ареста, который откладывается только из-за недостатка улик, потом отправиться в роскошный круиз по Средиземноморью, чего не делали никогда в жизни, несмотря на дядю-миллионера, и вернуться назад, в ту же ситуацию. Посмотрим, что вы тогда почувствуете! — Она стиснула кулаки. — Теперь я справилась. Но в ту же минуту, когда я сошла с корабля, я поняла, что просто не смогу пройти через все это. Я отправилась в аптеку не задумываясь — иначе смогла бы изобрести какую-нибудь правдоподобную историю, чтобы не запинаться и не убежать в панике, когда аптекарь начнет задавать мне вопросы. Но тогда я думала только о том, что слышала, будто цианистый калий действует быстро и безболезненно — достаточно проглотить его, и вы мертвы, — и что в Ист-Энде[22] меня никто не может узнать. Очевидно, мне это пришло в голову, когда корабль плыл по реке, а я видела дома и все прочее...

Эллиот положил карандаш.

— А как же ваш жених? — спросил он.

— Мой жених?

— Вы имеете в виду, что решили купить яд и отравиться, возвращаясь домой, чтобы выйти замуж?

Девушка сделала отчаянный жест:

— Я же сказала, что это произошло под влиянием минуты! Кроме того, это другое дело. Все было так чудесно до того, как начался этот кошмар. Когда я познакомилась с Джорджем в Лондоне...

— Познакомились в Лондоне? — удивленно переспросил Эллиот.

— Проклятье! — Марджори прижала ладонь ко рту. Затем ее лицо приняло усталое и циничное выражение. — Впрочем, какая разница? Почему бы вам об этом не знать? Мне только пойдет на пользу облегчить душу. Я познакомилась с Джорджем давным-давно, на вечеринке в Лондоне — был один из редких случаев, когда дядя Маркус отпустил меня в город одну, — и влюбилась в него по уши. Потом я часто тайком ездила в Лондон, чтобы встретиться с ним. Правда, наши отношения слишком далеко не заходили — полагаю, мне просто духу на это не хватало. — Она уставилась в пол. — Мы решили, что пока еще не время представлять Джорджа дяде Маркусу. Во-первых, дядя никогда не поощрял молодых людей, которые приходили повидать меня. Я хорошая хозяйка, и ему было куда удобнее держать меня при себе... — Марджори покраснела. — А во-вторых, Джордж знал, какая у дяди Маркуса репутация. Был бы жуткий скандал, если бы до дяди дошло, что мы встречались тайком от него. Вы можете это понять?

— Могу.

— Выглядело бы лучше, если бы мы встретились как бы случайно. Желательно за границей, тем более Джордж говорил, что нуждается в отдыхе. Конечно, у него не было денег на такое путешествие, но у меня имелась на счету пара сотен, которые оставила мне мать, и я избавилась от них, чтобы Джордж мог поехать.

«Свинья, — произнес Эндрю Эллиот про себя. — Паршивая свинья. Но умная».

Марджори широко открыла глаза.

— Вовсе нет! — воскликнула она. — То есть он, конечно, умный, но не... то, другое. Джордж один из самых блестяще одаренных людей, каких я встречала. Кроме того, он уверен в себе, и это мне нравится...

— Простите... — начал Эллиот и внезапно умолк, чувствуя, что весь мир срывается с якоря. Ведь он не произносил эти слова вслух! Конечно, девушка умна во всем, кроме того, что касается Джорджа Хардинга, но не умеет же она читать мысли!

Марджори, казалось, не заметила ничего необычного.

— Естественно, я надеялась, — продолжала она, — что Джордж произведет на дядю Маркуса хорошее впечатление, но не будет вилять перед ним хвостом. Однако это и произошло в Помпеях, когда дядя решил поговорить с ним начистоту в присутствии Уилбера и профессора Инграма, да еще в публичном месте, куда любой мог прийти. Он давал Джорджу указания относительно будущего, и Джордж выслушивал его наставления покорно, как ягненок! А вы еще спрашиваете, почему я чувствовала себя подавленной, сойдя с корабля! Я понимала, что моя жизнь будет такой же, как прежде. Ничего, кроме дяди Маркуса!

— Вы не любили вашего дядю? — спросил Эллиот.

— Конечно, любила. Но дело не в том. Вы меня понимаете?

— Думаю, что да.

— По-своему дядя Маркус был чудесным. Он делал для меня все и лез из кожи вон, чтобы устроить мне хорошие каникулы, когда я в них нуждалась. Но если бы вы слышали его разговоры хотя бы пять минут! А эти постоянные споры с профессором Инграмом о преступлении — даже когда рядом с нами произошло настоящее убийство — и его криминологической рукописи...

Эллиот быстро подобрал карандаш.

— Криминологической рукописи?