Черные паруса

Я подошла к клерку, запустила пальцы в волосы на его затылке и оторвала голову от стола. Она подчинилась с хлюпающим звуком, но не вся – немалая часть осталась прилипшей к газете. Я продержала голову достаточно долго, чтобы все стало ясно, а затем позволила ей вернуться в прежнюю позу вечного покоя.

– Уверен?

– Это был не я, – сказал Лагганвор с такой твердостью, что захотелось ему поверить. – Клянусь. Да, он мне мешал, и он был жаден, но не был ни в чем замешан. – Лагганвор перевел взгляд с меня на сестру. – То, что я делал для Босы, осталось в другой жизни. Одно дело самооборона – я бы убил, чтобы защититься от подосланного Босой врага, но в смерти этого парня я не виновен.

– Все в порядке, разумники, – произнес голос, который, казалось, я знала всю жизнь и сочла бы за счастье никогда больше не услышать. – Он и правда ни при чем. Мальчишка был на побегушках у мистера Глиммери, настало время ему пойти на повышение.

Снид все это время находился в вестибюле, его коричневый силуэт легко растворился в темном углу между кадками с растениями. У него было оружие, то самое, из которого он целился в меня в переулке, и на этот раз он не собирался рисковать.

– Если дернетесь, мисс, отстрелю вам обе руки, глазом моргнуть не успеете.

– Мистер Снид, – сказал Лагганвор, – мы с вами можем уладить дельце. Вам нужны эти женщины, а не я. Я все расскажу здесь и сейчас – в обмен на свободу.

Фура зарычала и глубоко вонзила пальцы в кожаную поверхность скафандра Сурт.

– Ты не выдашь нас, проныра!

– Позволь помочь, Снид, – продолжал Лагганвор, проигнорировав ее. – У меня даже есть подарок – знак моей доброй воли.

Он вырвался из рук Фуры, прежде чем она или Снид успели отреагировать, и вытянул правую руку в странной умоляющей манере, ладонью к потолку. А потом левой рукой ударил себя по затылку.

Его правый глаз выскочил на ладонь. И остался там, гладкий, стеклянный, – тот самый глаз, что я видела парящим в лестничной клетке, с этим странным выражением застывшего удивления. Даже я, знакомая с этой штуковиной, поддалась ее гипнозу. Я едва осмелилась посмотреть в лицо Лагганвору, и беглый взгляд подтвердил опасения: там темнела пустая глазница. Извлечение глаза не было фокусом.

Снид по-прежнему держал пистолет наведенным на меня, и, должно быть, какая-то медлительная часть его мозга наконец поняла: происходит нечто неправильное.

Лагганвор взмахнул рукой.

Шар оторвался от ладони, взлетел по дуге и завис, достигнув ее вершины.

Он парил прямо под потолком, зрачок смотрел горизонтально.

Мистер Снид пребывал в полнейшей растерянности. Он перевел мушку с меня на глаз, потом снова на меня. Шар двинулся вниз, а когда оказался на одном уровне с глазами Снида, устремился вперед и замер не далее чем в пяди от его носа. Затем начал неторопливо сокращать расстояние.

Мистер Снид прицелился в глаз, сделал шаг назад, потом еще один. Глаз скользнул вперед, нейтрализуя его преимущество. Мне этого было достаточно. Я хотела устранить препятствие; хотела, чтобы Снид умер. Достала волевой пистолет, почувствовав, как пальцы сомкнулись на рукояти. Оружие реагировало на мое желание устранить Снида; более того, оно усиливало это желание, внушая мне, что это необходимо, что это не может не произойти. Палец зудел и покалывал, пока нажатие на спусковой крючок не стало таким же естественным и неосмысляемым процессом, как дыхание. Я выстрелила в упор.

Розово-белый импульс хлестнул по нему, как статический разряд, который иногда пляшет на снастях кораблей. Мистер Снид выронил свое оружие, а потом и сам отправился следом, рухнул на землю с единственным приглушенным всхлипом.

Я подошла, выхватила пистолет из его безжизненных пальцев и бросила Фуре.

Глаз Лагганвора все еще висел в пустоте, вращаясь, как миниатюрный глобус. У меня была сотня вопросов об этой штуке – о ее происхождении и возможностях.

– Скорее всего, он пришел не один, – сказал Лагганвор. – Остальные наверняка снаружи, перекрыли все возможные пути. Я пошлю глаз вперед.

Дрон вылетел через вращающуюся дверь. Я смотрела на неподвижную фигуру мистера Снида и думала, что моя жизнь сейчас разделилась на две части: в одной я не убила человека, стоявшего передо мной, а в другой убила, и ничто не может разрушить эту границу. Конечно, Фура и другие убивали и раньше, и мы все против воли приложили руку к кровавой гибели «Лихорадки». И тем не менее, помимо сознательного принятия того, что я сделала, я ощущала какую-то мрачную торжественность, как будто только что поставила свое имя на юридическом документе с многочисленными условиями и обязательствами, уточнениями и приложениями, которые, вероятно, предопределили мою судьбу до самой могилы, но уж точно не влияют на ближайшие минуты или даже часы.

«Я убийца, – пришло мне в голову. – Раньше было иначе, а теперь я убийца».

Лагганвор поднял руку, на этот раз держа ладонь вертикально, и глаз вернулся через дверь. Взяв орган зрения двумя пальцами, наш новый союзник приподнял завесу волос и воткнул его в глазницу, как будто положил на место самую обычную вещь.

Глава 19