Черные паруса

Люди Глиммери с оружием на изготовку стояли у веревочного моста. Я насчитала дюжину – еще ни разу не видела столько его головорезов вместе. И если они ожидали каких-то неприятностей от меня и Фуры, то, конечно же, не оставили ничего на волю случая.

Фура и я шли по бокам от Лагганвора. Мы медленно приблизились к бандитам. Фура самым вызывающим образом выпятила челюсть, хотя все, что у нее было для убеждения, это пистолет Снида.

– А где мистер Снид? – спросил тот, у кого из кармана куртки торчала трубка трещального прибора и чей сальный, скрипучий голос напомнил мне о человеке, который требовал нашего присутствия.

– Ему нездоровится, – ответила я этому дылде с лягушачьим подбородком и глубокой вмятиной на лбу, когда наша троица остановилась шагах в двадцати от веревочного моста и между нами и бандитами осталась только грязная земля.

Дождь лил как из ведра, грязная вода бежала по стене больницы коричневыми конвейерными лентами.

– Передай Глиммери: если он отпустит наших друзей и даст нам беспрепятственно добраться до причала, больше не будет никаких проблем.

Мужчина засмеялся. Сначала это был влажный горловой смех, но он набирал силу по мере того, как бандит входил в раж. Острый кадык ходил ходуном. Заразившись весельем, некоторые его приятели тоже захохотали. Но они были напряжены до предела, и я не могла не заметить, что эта компания держит на мушке не только нас троих, но и все тени и закутки за нашей спиной.

– Больше никаких проблем, ну надо же такое сказать! – Дылда согнулся пополам, как будто веселье было для него непосильным грузом. – Ты все неправильно поняла, подруга. – Ему пришлось сделать паузу, чтобы выдержать новый приступ хохота. – Проблемы будут у вас, а не у нас. А теперь кидайте на землю игрушки.

– А если нет? – спросила Фура.

– Тогда два варианта, – прохрипел долговязый, восстанавливая дыхание. – Мистер Глиммери знает, что здесь происходит, и может рассердиться, и тогда твоим друзьям не поздоровится. А еще он может приказать, чтобы мы вас шлепнули, и дело с концом.

Фура посмотрела на больницу:

– Глиммери наблюдает?

– Уж не сомневайся.

– Тогда, полагаю, он нас еще и слышит. Ты ведь слышишь, Глиммери? Мне нужно тебе кое-что сказать. Ты потребовал аудиенции, когда мы прилетели. Теперь моя очередь.

* * *

Нас впустили к нему в последний раз. Это случилось в больнице, а не в его золотом дворце, и аудиенция началась только после того, как нас обыскали, разоружили и достаточно вздрючили, чтобы мы знали свое место.

Глиммери устроил себе небольшую приемную со столом, стульями, несколькими ширмами для уединения и слугами, стоящими вокруг наготове. На столе стояли напитки и лакированная шкатулка, а кресло, в котором он сидел, было довольно громоздким – его собственное, специально принесенное.

Прозор и Сурт были живы, хотя и потрепаны, и нам разрешили осмотреть Страмбли и убедиться, что ей не причинили вреда. Эддралдер был здесь же, как и Меррикс, и он сказал, что Страмбли все чаще приходит в сознание.

– Садитесь, пожалуйста. – Глиммери указал на свободные стулья. – Нам нужно многое обсудить. Вы будете рады услышать, что катер причалил. Раненых с «Белой вдовы» везут в больницу прямо сейчас, как и тех, кто о них заботится.

Фура усмехнулась, но села.

– Неужели ты думал, что так легко заставишь нас уйти?

– Я думал, что узнаю пределы твоей решимости, и, похоже, у меня получилось. Убийство Снида – необдуманный поступок, акт отчаяния, и теперь у меня есть основания задержать вас. Капитан Рестрал будет очень благодарен. Уверен, когда он достаточно поправится, он охотно обсудит со мной раздел призовой суммы.

– Ты живешь в долг, Глиммери. Деньги тебе не помогут. Рано или поздно те же банки и картели, которые назначили это вознаграждение, решат, что им не нравится, как ты тут всем заправляешь. – Фура вздернула подбородок. – Они терпят небольшие беззакония, особенно после прошлогоднего банковского краха. Пока ты не стоишь пристального внимания. Но это ненадолго. Наслаждайся молочными ваннами и золотом, которым любишь себя окружать. Если через год еще будешь дышать, считай себя везунчиком.

Глиммери ответил на это со снисходительной улыбкой: