Читаем Черные плащи полностью

Черные плащи

Андрей Анатольевич Посняков , Андрей Посняков

«Всем старостам кварталов, десятникам городской стражи и прочим должностным лицам, а также владельцам таверн и иных питейных заведений, лупанариев и всего такого прочего, — с удивлением прочел молодой человек. — Всем оказать содействие властям в розыске опаснейших преступников — троих еретиков и убийц, приметами следующих: первый — на вид около сорока лет, коренастый, лицо круглое, вандальского типа, волосы редкие, светлые, прямые, нос толстый, вислые усы. Второй — на вид около тридцати лет, облик — вандальский, рост выше среднего, телосложение мускулистое, лицо овальное, волосы темные, нос прямой, уши прижатые, небольшие, глаза карие. Третий — на вид двадцать пять лет, кожа черная, с красноватым оттенком, рост выше среднего, лицо вытянутое, губы тонкие…»

— Что именно так и написано — «лицо вандальского типа»? — уже позже, вечером, удивленно переспросил Нгоно.

— Ну да, именно так и написано! А Николая внешность так вообще прямо как с фотографии списано.

— Да тут не в фотографии дело, — устало вздохнул инспектор. — Понимаешь, это все четкие словесные портреты, причем составленные вполне профессионально, по современным методикам.

Саша вздрогнул:

— Ты хочешь сказать…

— Вот именно! Кто-то нас ищет, и этот «кто-то» явно не из здешних, средневековых. Рано или поздно нас найдут — городок слишком мал. И старика с Марией подставлять неохота…

— Да, надо перебираться в Карфаген, о чем мы давно уже говорили, — согласно кивнул Александр. — Здесь больше сидеть нечего! Да и профессор предупреждал — именно в столице искать надо. Город Солнца, если он есть, где-то там, рядом. Именно из Карфагена тянутся к нему ниточки — снабжение, защита и так далее. И у меня давно складывается впечатление, что королем Гуннерихом кто-то очень искусно управляет. Люди из Города Солнца?

— А кто же еще-то! — Хмыкнув, Нгоно махнул рукой. — Ну что, собираемся?

— Ага, — скептически ухмыльнулся Александр. — Вот сейчас закажем по Интернету билеты на ближайший поезд… или что? Голоснем на шоссе?

— Ах да, да. — Инспектор ударил себя по лбу. — Тут еще попробуй выберись в Карфаген этот чертов! Оказию надо ждать!

— Армигий сказал, из Александрии караван должен на днях прибыть, не сюда, так в Гадрумет. Рыбаки предупредят, а нам нужно быть готовыми, как пионерам.

— Как… кому? — не понял Нгоно.

— Да были у нас когда-то такие… Всегда ко всему готовые!

Караван из Александрии пришел в Гадрумет через три дня. Рыбаки молодцы — предупредили, как и договаривались, а дальше было дело техники — из Тапса до Гадрумета недалеко, наняли челн да пошли. Спасибо Сульпицию — помог материально. Покидая город, друзья простились со всеми, с Марией — особенно трогательно. Благословив всех, девушка даже всплакнула, да и у Ксана глаза были на мокром месте.

Один Весников откровенно радовался:

— Ну, наконец-то домой собрались, парни!

Домой? Гм… Что ж, пусть пока радуется. Хотя в чем-то он прав: Карфаген — Город Солнца, — а там и домой можно. Так что радуйся, Николай Федорыч, намахни кружку да песню запой!

Сульпиций с Ксаном проводили гостей до самой лодки.

— Я вот еще что хотел.

Хозяин постоялого двора придержал уже садящегося в челн Сашу и сунул ему в ладонь большую серебряную монету.

— В Карфагене ведь тоже есть наши, кафолики, — быстро шепнул старик. — На паперти у церкви Святой Перпетуи просит подаяние слепой нищий, зовут его Геристратием. Дашь эту монету ему, но сразу не уходи… Он сведет, с кем надо.

— Вот за это век буду за тебя молить Господа! — искренне обрадовался Александр. — Ну, старик, ну удружил, вот спасибо!

— Не за что. — Сульпиций кротко улыбнулся. — Вы очень помогли мне, рисковали жизнью. Это я должен до самой смерти за вас молиться. Ну да будет ваш путь счастлив!

— И вам всем счастья!

Сульпиций и Ксан долго стояли на берегу, махали руками, пока рыбацкая лодка не скрылась из виду.

Саша тоже оглядывался. И вот уже исчезли, скрылись за длинной косою сверкающие белизной дома. А где-то часа через два суденышко уже входило в торговую гавань, полную лодок, кораблей и шумной, алчущей богатства и славы толпы.