Черные розы

– Отвали, Сондерс, – произносит он. – Иди поищи кого-нибудь другого, кто отошьет твою рожу.

Мои легкие наконец-то наполняются кислородом, а по телу проходит волна облегчения. Я чувствую сильную руку Мейсона на своем теле, и это удерживает меня от срыва. Но что совершенно сбивает меня с толку, так это то, что вместо того чтобы привести меня к полному краху, его прикосновение меня исцеляет. Оно безопасно. Даже приятно.

Двое крепких парней уходят, бормоча свои извинения, а я молюсь, чтобы пол подо мной разверзся и поглотил меня целиком. Я молюсь, чтобы все присутствующие здесь не заметили мою молчаливую истерику.

Мейсон осторожно отводит меня в уединенный уголок зала. На его лице написано беспокойство.

– Боже, Пайпер, ты в порядке? Что они тебе сказали?

– Ничего, – качаю головой я. – Ничего страшного не случилось. Они просто проявили дружелюбие. Прости. Надеюсь, я не испортила тебе весь вечер.

Я переступаю с ноги на ногу – ноги ужасно болят в этих вычурных туфлях.

– Не испортила мне весь вечер? – переспрашивает Мейсон. – Это просто невозможно. Кроме того, это ведь я тебя сюда притащил. Не надо было тебя отпускать. Это я должен извиняться. Клянусь, что больше не отойду от тебя ни на шаг. Со мной ты будешь в безопасности.

– В безопасности? Ты правда считаешь, что мне нужно, чтобы ты меня защищал? – язвительно произношу я и тут же морщусь от выбранного мной тона, ведь Мейсон был исключительно добр ко мне сегодня.

По его лицу пробегает разочарование, и я еще больше сожалею о сказанных резких словах. Но Мейсон обращает все в шутку:

– Я видел, как ты боксируешь, Пайпер. Уверен, что ты вполне можешь сама о себе позаботиться.

– Ты видел, как я боксирую?

Не помню, чтобы я видела его в зале, кроме того раза в самый первый день.

Он выглядит слегка смущенным, и для такого крупного парня это весьма забавно.

– Да, я пару раз наблюдал за тобой.

От этого заявления меня бросает в жар. Мое первое желание – сказать ему, чтобы он больше никогда этого не делал. Чтобы «отвалил», как он сказал тем парням. Но то, что я сейчас чувствую, – зная, что он заметил мой прогресс, зная, что он считает, что я могу о себе позаботиться, хотя это очень далеко от правды – это странная, но успокаивающая связь, которую до этого я ощущала только с одним человеком в этом мире. С человеком, которого я оставила в Барселоне.

Не успев обдумать свои слова, я открываю ящик Пандоры:

– Зачем ты за мной наблюдал?

– А ты как думаешь, Пайпер? – Мейсон склоняет голову набок и приподнимает одну бровь.

Я сама на это напросилась. Бросилась в омут очертя голову. У меня нет никаких оправданий, чтобы так его провоцировать. Я видела знаки, которые он мне посылал. Я чувствовала это в его прикосновениях. Но он не понимает, что этого никогда не может произойти.

– Э-э-э… Не могу… м-м-м… думаю, мне все же надо выпить.

Мейсон с болью смотрит на меня, потом берет два бокала шампанского с подноса у проходящего мимо официанта.

Он хочет передать мне один из бокалов, но я отмахиваюсь:

– Мне нужно что-нибудь покрепче.

– Ты уже знаешь, где находится бар, – произносит он, ставя нетронутые бокалы на ближайший столик. – Веди.

Мы подходим к толпе возле барной стойки и пробираемся через нее, потом наблюдаем, как бармен готовит для нас пару бокалов виски с колой. Я наслаждаюсь первым обжигающим глотком алкоголя – я не пила уже три недели. Потом смотрю в другой конец зала и замечаю топ-модель, с которой Мейсон беседовал раньше. Ту, которая, кажется, была не прочь с ним сблизиться.

– А кто вон та женщина? – киваю я на нее.

– Ее зовут Дженис Грейсон. Она дочь владельца команды.

Мейсон указывает на холеного пожилого мужчину по правую руку от нее.

– Мужчина рядом с ней – ее отец. Он наш начальник.

– Ты же сказал, что это скромный благотворительный вечер.

Я снова переминаюсь с ноги на ногу, ноги у меня уже гудят.

– Почему же владелец «Нью-Йорк Джайентс» сюда пришел?

– Вечеринку организовала Дженис. Не говоря уже о том, что эта тема ей очень близка, потому что ее саму удочерили. Так что вполне логично, что ее отец сюда пришел.

Мейсон легонько пихает меня локтем в бок и добавляет:

– К тому же, я думаю, он пытается меня с ней свести.

В животе у меня все сжимается, а изнутри поднимается легкая дурнота, напоминающая о том, что там совершенно пусто, потому что я слишком волновалась, чтобы поесть. Я залпом допиваю остаток виски.

– Пойду закажу еще.

– Пайпер, ты уверена? До марафона осталось всего несколько дней.

– А ты мне кто, отец? – огрызаюсь я.

Мейсон поднимает руки в знак капитуляции.

– Ладно, ладно. Принесу тебе еще выпить. Но если проиграешь в понедельник, не приходи ко мне плакаться.

Он подмигивает мне, и что-то внутри меня смягчается.

Его взгляд опьяняет, и я начинаю сомневаться, действительно ли мне стоит заказывать еще виски. От алкоголя я становлюсь храброй и глупой одновременно – это напоминает мне о том, почему именно мне не стоит пить.