Черные розы

Но все же, те, кого я целовала в прошлом, не стали ждать продолжения. И я не могу их в этом винить. Каждый безобидный поцелуй ощущался как поцелуй от моего отца. Никакого возбуждения. Никаких фейерверков. Поцелуи были обыденными. Неволнующими. Непримечательными.

Какая-то часть меня ужасно не хочет испортить то, что есть у нас с Мейсоном. Как только мы поцелуемся, все изменится. Наши отношения станут неловкими и напряженными. Я застыну, как доска. Мейсон отстранится, придумает какое-нибудь забытое дело или непредвиденные семейные обстоятельства. Это случается. Каждый раз. Просто потому, что целоваться нестрашно, вовсе не означает, что у меня хорошо получается.

Когда я была маленькой, до того, как моя жизнь полетела ко всем чертям, я тренировалась целоваться с ручным зеркальцем. Мне кажется, что мужчины, которым пришлось терпеть мои поцелуи, ощущали нечто похожее – они, наверное, ощущали, что целуют какой-то неодушевленный предмет. Нечто пустое.

– Не думай об этом, Пайпер. Просто сделай это.

При звуке голоса Мейсона я вздрагиваю. Только сейчас я осознаю, что все это время не сводила глаз с его губ. Все это время я бездумно смотрела на его полные, плотные, притягательные губы, – я, наверное, выглядела как кошка в период течки.

– Мейсон, я не думаю…

Но прежде чем я успеваю сказать ему обо всех причинах, по которым я не хочу испортить нашу прекрасную дружбу, его губы встречаются с моими.

И я не застываю.

Я таю.

Я таю на его твердых, но в то же время мягких губах, их жар опаляет мое тело, как торнадо, сметающее все на своем пути, и оставляет меня опустошенной. Я не хочу, чтобы ко мне прикасались ничьи губы, кроме этих.

Каждый атом в моей маленькой вселенной сосредоточен на движениях его рта. Каждая частичка моего существа надеется, что он не остановится. Каждая мысль, проникающая мне в голову, дает мне причину отстраниться.

Но я этого не делаю.

Я продолжаю.

Меня поглощает осознание того, что я этого хочу. Я хочу Мейсона. Я хочу быть нормальной.

Вместо того чтобы – как на быстрой перемотке – прокрутить к тому, что произойдет дальше, от чего я запаникую и сбегу, мои мысли бесцельно бродят, вспоминая моменты из нескольких прошедших месяцев. Например, когда я впервые увидела Мейсона в аэропорту и у меня подкосились ноги. Или когда он защищал меня на парковке и во время марафона. Минуты, в которые я наблюдала за ним в зале, когда он не подозревал о том, что я им любуюсь.

Прежде чем я успеваю полностью осознать, что происходит, наши языки переплетаются в идеально скоординированном танце, – я чувствую его всем телом, до кончиков пальцев ног. Мейсон пробует меня на вкус, наслаждается моим ртом, поглощает мои губы. Он прерывает поцелуй, и наши легкие одновременно наполняются кислородом, который им уже так необходим. Его губы находят мою шею, и я совершенно уверена, что его жадный рот чувствует мое бешеное сердцебиение.

Из моего горла непреднамеренно вылетает вздох, больше похожий на мяуканье, и я откидываю голову назад, что дает Мейсону больше простора для действий. Рукой он обнимает меня за спину и крепко прижимает к себе, его сильная грудь соприкасается с моей. У себя на животе я чувствую его эрекцию.

Я чувствую, как паника поднимается у меня по позвоночнику, словно по ступенькам. Она борется с теплыми покалывающими ощущениями, проходящими по моим рукам и ногам, по каждому пальчику.

Мейсон отстраняется – совсем немного, чтобы я больше не ощущала его эрекцию. Он словно услышал мою безмолвную мольбу. Он смотрит мне в глаза, и тревога опять опускается куда-то в живот, где она всегда сидит, готовая в любой момент высунуть свою уродливую голову.

Мейсон нежно гладит меня по рукам и улыбается. Не широкой улыбкой до ушей, а мягкой, манящей, опьяняющей улыбкой, от которой один уголок его рта приподнимается чуть выше, чем другой. Я ловлю себя на том, что опять смотрю на его губы, когда он произносит:

– Ты уже переезжаешь в Нью-Йорк?

Я с облегчением выдыхаю. По-дружески смеюсь. И улыбаюсь от… счастья?

– Ни за что, – отвечаю я.

Он целует меня в макушку и поворачивается к выходу. Дойдя до двери, он поворачивается на месте.

– Чтобы ты знала, я еще тоже не переезжаю в Нью-Йорк. Но это не за гранью возможного. Мне очень, очень нравится Нью-Йорк.

Я прищуриваюсь и впитываю его слова.

Мейсон подмигивает мне и выходит за дверь.

Глава 18. Мейсон

Я сижу на покрывале в парке и наблюдаю, как Пайпер и Хейли пинают друг другу футбольный мяч. Ну, настолько, насколько полуторагодовалый ребенок может пинать мяч. Но я считаю, что у нее неплохо получается. «Дядя» Гэвин об этом позаботился – он же был звездой футбола во время учебы в Университете Северной Каролины.

Пайпер, кажется, чувствует себя все более уверенной в общении с Хейли. Сначала, пока мы обедали – благодаря Скайлар и ресторану «У Митчелла» пикник у нас был очень изысканный, – Пайпер избегала даже смотреть Хейли в глаза. Я волновался. Точнее, я умирал от страха. Эти двое – самые важные люди в моей жизни, и если они не поладят, то у меня не останется выбора.