Черные розы для снайпера

Через сорок восемь минут – часы на стене стали расплываться в глазах Льва Ивановича и плавно стекать по стене, превратившись в блин с картины Дали, – дверь открылась, и писатель удивился радостному выражению на лицах агентов. Это были те же двое, забравшие его, они сели за стол напротив Льва Ивановича и сообщили, что погода сегодня отличная – не так жарко, как вчера, и дождик накрапывает приятный.

Лев Иванович от этого сообщения настолько расслабился, что вдруг заплакал. Он моргал белесыми ресницами, стараясь согнать влажную линзу слез, мешающую смотреть. Писатель испугался, но так устал от кабинетного ожидания, что впал в состояние бессмысленного оцепенения. Шепотом Лев Иванович потребовал адвоката. Агенты удивились и опять напомнили ему, что нужно всего-то поговорить, при чем здесь адвокат? После чего спросили, слушал ли Лев Иванович сегодня утренние новости. Лев Иванович кивнул – да. Он слушал новости по радио.

– И вас ничто не удивило? – поинтересовался агент постарше, подстриженный аккуратным ежиком.

– Хаос и неприятности, как всегда, – вздохнул Лев Иванович, он еще не настолько успокоился, чтобы начать анализировать.

После этого еще пять раз в различных вариациях его спросили, точно ли он слушал сегодня новости. После пятого раза Лев Иванович понял, что беседу нужно как-то разнообразить, и попросил конкретизировать вопросы, что именно он должен был сегодня услышать такого, что позволило изуродовать его квартиру? Агенты удивились, неужели он собирается подавать жалобу? Писателю такая постановка вопроса понравилась, он по глупости подумал, что жалобу подают люди свободные, но его разочаровали: можно подавать жалобу и из следственного изолятора. Далее с его слов была заполнена анкета: где родился, образование, чем занимается. Лев Иванович решил про себя ни в коем случае ничего не подписывать, но, к его удивлению, заполнив ответами длинный разлинованный лист, длинноволосый агент помоложе просто убрал эту бумажку в папку.

В кабинет вошла девушка, равнодушно стрельнула глазками в сторону полуголого писателя и положила на стол донесение. Агенты оживились и спросили, что в данный момент пишет великий писатель.

– Если бы вы конкретно сказали, что именно вас интересует, – вздохнул Лев Иванович, – наша беседа была бы более результативной.

– Хорошо. Спрашиваем конкретно. Какие средства технической связи вы употребляете в работе?

Лев Иванович смотрел с тупым удивлением. Он попросил выразиться другими словами. Агенты переглянулись.

– Беда с этими писателями, – вздохнул один из них. – По-русски ни черта не понимают. Ладно, конкретизирую словами. – Он отложил в сторону толстенную книгу, которую задумчиво взял в руки, словно прикидывая ее вес, когда писатель начал задавать вопросы. – Где вы берете свои сюжеты?

Спустя минуту Лев Иванович понял, о чем именно его спрашивают, и успел ответить до того, как агент, взвешивавший книгу, почему-то встал и подошел очень близко.

– Особенность моего мышления… Как бы это сказать… Я перерабатываю услышанную или прочитанную информацию путем наложения трансцендентальных образов и объектов условного воображения на реально осязаемую действительность.

Агенты переглянулись.

– Коля, ты понял, где?

– Нет, Миша, я понял, как. А где, он так и не сказал. Спросим еще раз?

– Ты будешь спрашивать?

– Нет, Миша, спроси теперь ты. Я уже один раз спросил.

– Ладно. Лев Иванович, где вы берете свои сюжеты?

– Я беру их из «Новостей», газетных статей, случайных разговоров… – На этот раз Лев Иванович решил упростить объяснение сложного механизма под названием «творчество».

– Вот! – обрадовались агенты. – Поподробнее со случайными разговорами. Например, где вы слышали про красавицу милиционера, убивающую на допросах подсудимых?

Скорее чутьем, чем разумом, Лев Иванович наконец нащупал какой-то намек на объяснение его пребывания здесь.

– Случайный разговор в компании. Мне рассказали, что была такая следователь, очень красивая, работала в отделе по делам несовершеннолетних, любила на допросах бить подростков шпильками по лицу. Предпочитала высокие каблуки.

– И из этого вы сделали это?! – Агент Миша достал первую книгу Пискунова. – Здесь ничего нет про подростков и про тетю-садистку. Здесь у вас героиня устраивает эротические шоу, и еще она убивает киллера номер один. Откуда у вас такое объяснение побега Слоника из тюрьмы?

– Информация прошла в прессе. Слоник сбежал из такого места, из которого сбежать невозможно. Если вы читали мою книгу, то отследите, что я использовал. Все, о чем подробно объясняли в газетах: открытый люк на крышу, охранник, исчезнувший с вышки. Я представил, как мог сбежать этот человек, и решил, что его вывезли оттуда мертвым, удавив веревкой в прачечной.

– Понятно. Провели, значит, наложение условных образов на реально осязаемую действительность.

– Провел, – кивнул Пискунов.