Черные розы для снайпера

Мой дядя женился. Он снял домик в поселке и по утрам, когда наступила осень, отвозил Тэссу на мотоцикле в школу. А пока еще лето. Сухое и жаркое. Трава высыхает, а земля трескается. Теперь мы с утра приходили за Тэссой и все вместе шли купаться, пока Володя наводил порядок и спокойствие в обществе. Тэсса, смотри, черная роза! Какой ужас, фу… Тэсса, а я убила петуха, а Жека зажарил его на костре, а у тебя нет ребеночка? Нет. А ты женилась, чтобы родить ребеночка? Нет, чтобы уйти из дома. А Володя тебя не бьет? Нет, еще не бьет. Тэсса, смотри, ящерица! А почему ты все время молчишь? Володя говорил Бабушке, за весь день слова не скажет. А Бабушка говорит, что ты выздоровеешь и еще будешь смеяться. А ты больна? Нет. Тэсса собирает синие стеклышки, мочит глину у ставка и вдавливает их в глину вперемешку с желтыми и зелеными. Синие попадаются редко. Мы все теперь собираем и отдаем ей синие стеклышки. А потом маскируем ветками этот «секрет». Мама говорит, чтобы мы поменьше якшались с этой «девицей». По субботам Володя и Тэсса уходили на танцы. Тэсса зачесывала волосы назад и красила глаза. Мы пробирались к решетке поближе и смотрели на них. У них любовь? Тэсса красивая… Подумаешь, я когда вырасту, стану еще красивей. Ирка уходит от решетки. А я видел, как Лиса ломал наш секрет. И ты молчал?! Мы трясем Жеку. Убью Лису! – Ирка несется впереди, мы за ней. Лиса не сразу нас заметил и не успел спрятаться. Мы били его, и у него из носа пошла кровь. Поэтому Лиса заорал, а мы удрали. Было темно, когда мы зашли к Шуре. Она ахнула и закрыла глаза руками. Вы все в крови! Что у кого случилось?! Мы били Лису, а у нас все в порядке. Шура быстро толкает нас на улицу к рукомойнику и идет положить валидол под язык. Паршивцы, просто паршивцы! Вы что, его убили? Нет, мы ему нос разбили, будет знать. А что ты, интересно, матери скажешь? Посмотри на свое платье! Мое платье в крови. Я не пойду домой. Еще чего, за тобой уже приходили. Я снимаю платье, и Шура замывает его. Шура, ты в холодной воде? В холодной, поучи меня еще.

Далила устала от напряжения, охватившего тело. Она хочет сделать знак Илие, но, пошевелив с трудом правой рукой, нащупывает мокрый подол короткого ситцевого платья и разбитые коленки шестилетки, к глазам подступают слезы, а большая луна светится в прохладном густом тумане, словно лягушка в молоке.