Чёрные Розы (СИ)

«Когда я лизала, ты так не стонала?» — немного смущаюсь я, поднимаюсь и отхожу в сторону. Сажусь в кресло, закутываюсь в Сашкин халат и закидываю ногу на ногу. Смотрю, как они трахаются, насаждаюсь её стонами и его тяжёлым дыханием. Вика целует Сашку и влюблённо смотрит на меня, протягивает мне руку. Я беру её в свои руки и поглаживаю тыльную сторону ладони своим большим пальцем.

— Юлька, Сашка, как же я люблю вас обоих! — говорит мне Вика, кряхтя под моим парнем, старательно вдалбливающим в неё свой член.

— И я тебя люблю, — шепотом говорю я ей. — И тебя, и Сашку. Как же я счастлива, что вы у меня есть! Вы — самые лучшие.

— Девчонки, люблю вас обеих, — подаёт, наконец, голос Сашка.

— Меня ты должен любить больше, я же твоя девушка, — в шутку обижаюсь я.

— Но вы же признались в любви друг к другу, — недоумевает Сашка.

— Мы — девушки, нам можно, — улыбается Вика. — Все девочки немного лесбиянки.

Ложусь рядом с ней и смотрю в её глаза, целую её плечо.

«А сколько у нас было презервативов?» — почему то вспоминаю я. Сашка же не мог выскочить и ещё их купить. Разве только у Вики в сумочке были, потому что мои давно кончились.

— Вот чёрт! — вдруг говорит Сашка и резко вынимает из Вики свой член.

— Что случилось? — спрашиваю я.

— Да забыл, что без презика! — Он кончает себе в руку.

— Там что-то попало? — опять интересуюсь я, хотя по теме интересоваться этим должна Вика. Но она лежит и улыбается вся довольная.

— Чуть-чуть, — показывает жестом Сашка.

— Да ничего не будет, — подаёт голос Вика. — У меня вчера только закончились месячные.

Сашка идёт мыть руки, а мы лежим вдвоём и прижимаемся друг к другу.

Вика поглаживает меня по щеке, поправляет мои вьющиеся чёрные волосы.

— Спасибо, что потянула меня с собой! — говорит она.

— Это тебе спасибо, Викуль! — Я смотрю ей в глаза. — Я так тебя люблю!

— Э-эй, ты не увлекайся этим! — Она в шутку грозит мне пальчиком. — А то совсем лесбой станешь.

— И что, если так? — Я прикасаюсь губами к её нежной коже. — Будет у тебя подруга лесби.

И обе мы смеёмся.

Приходит Сашка он уже и штаны надел, и как раз майку напяливает.

— Скоро родители дома будут, а мне ещё убираться тут.

— Уже пора? — Я поднимаю голову и смотрю на Вику.

— Да валяйтесь пока. Я сам.

— Мы поможем, — вскакивает Вика и тоже начинает одеваться.

— А я поваляюсь пока, если не возражаете. — Закутываюсь в одеяло.

— Валяй, Мелкая! — говорит мне Сашка, и они вместе с Викой смеются. Меня всё больше напрягает их связь. Но сейчас я не желаю об этом думать. Я закутываюсь в одеяло с головой и засыпаю. Сегодня ночью я совсем не выспалась.

+++

Просыпаюсь я довольно поздно. Я всегда в воскресенье так поздно просыпаюсь. А рядом лежит мой телефон с целым ворохом сообщений. Не сразу понимаю, где я и что происходит. Но оглядевшись, понимаю, что я не у себя дома и звать мамку смысла не имеет. Заглядываю под одеяло; там я голенькая; любопытно смотреть на свои «холмики» и «бугорочки» после того, что произошло. Я даже как-то зауважала своё тело, которое раньше мне почему-то казалось не идеальным, — особенно свою «киску». Легонько прикасаюсь пальчиком к клитору и испытываю наслаждение. Так и хочется приласкать себя. Вспоминаю, как сосала у Вики, как теребила её «горошинку», и внизу снова мокреет.

«Да когда же я натрахаюсь, наконец?!» — корю я себя за непристойные мысли. Беру в руку телефон и начинаю просматривать, что там; глаза пока нормально не видят, приходится щуриться. И дело вовсе не в пробуждении, у меня вообще нелады со зрением и мне пора бы очки носить, но я это дело всячески «спускаю на тормозах». Не хочу в очках ходить, и всё! Может, линзы, но никак не очки.

Двумя пальчиками растягиваю свою «киску» и смотрю на нежную кожу. Как же я хочу почувствовать язычок Вики на этом месте! Но нет, похоже, она подобного интереса ко мне не проявляет. Просто пользуется мной, как… как мужик: сам трахается, но не сосёт. Сашка, и тот мне уже кунилингус делал, а Вика — нет. Нехотя вспоминаю про Сашку, и мне нечего вспомнить, разве то, как я в его сперме спала в обнимку с Викой. Ах, Вика! От воспоминаний о ней кружится голова.

«Всё Юлька, ты розовая, окончательно и бесповоротно лесбиянка! Любишь девушку, спишь с девушкой. А парень это так — отмазка. Ты даже не ревнуешь его к ней. Ну, так — ради галочки. Скажи честно: если он сейчас уйдёт, ты плакать будешь? А если уйдёт она?» С ужасом представляю, что больше её не увижу.

«Так что там, в телефоне? Фотки, фотки, видео». Слышу на записи свои томные вздохи и ставлю немного потише, чтобы сейчас все сюда не сбежались. Кто мне звонил, кстати? Мамка. Ну, конечно же! Как я могла забыть.

Срочно набираю её и продолжаю ласкать себя. Я такая проказница!

— Привет, мам, — говорю.

— Юля! Ты где пропала? На звонки не отвечаешь, — звучит её взволнованный голос.

— Мы всю ночь с друзьями тусовались, я заснула только под утро, а проснулась… — Смотрю на часы: 14–00. — Десять минут назад и увидела твои звонки.

— Ну слава Богу, а то я волновалась! Ты же помнишь что тебе в институт завтра.