Чёрные Розы (СИ)

— Что ты, нет, не-ет, — откровенно вру я. — Всё это было шоу, для Сашки. Просто он обожает лесби, хотела сделать ему сюрприз. Я его так люблю!

— У тебя получилось. Ты бы видела его глаза, когда ты впервые мне лизала! Такое не подделаешь. Похоже, этот был лучший день в его жизни.

— Спасибо, что подыграла, подруга. — А про себя кричу: «Я люблю тебя, дурочка глупенькая! Неужели ты не видишь?»

— Знаешь, ты такая раскованная, ты… вы — самая красивая пара на свете. Я так за тебя счастлива! — говорит она, и у неё слёзы на глазах блестят. — И как бы он мне ни нравился, я никогда не стану между вами, никогда! Такая красота должна быть вместе…

— Ну, ты прям поэтесса! — говорю я, запихивая себе в рот жирный кусок пиццы. Я не наелась сушами, я реально не наелась. Я всё ещё голодна. Сколько же я вчера калорий сожгла?

— А есть что — то сладкое? — спрашиваю я.

— Ага, — отвечает Вика и приносит из кухни коробку конфет.

— Шоколад, — смущённо смотрю на неё. — Шоколад — это моя слабость. Я же только похудела.

— А мне это не грозит, — улыбается Вика. — Я, даже если очень захочу, не смогу набрать вес.

Я сижу и поглощаю конфеты, одну за другой, так что всё вокруг засыпано фантиками. Мне так жутко сладкого захотелось, прям не могу! А Вика смотрит на то, как я ем, и умиляется… И мне так хорошо от того, что она рядом!

Слышу звук открывающейся калитки. Вика испуганно на меня смотрит и хватается за голову.

— Что ещё? — спрашиваю.

— Бли-и-ин, Сашка ж за родаками поехал, они сейчас здесь. Он просил меня разбудить тебя и кровать убрать. — Я вскакиваю с кровати и бегло начинаю одеваться. Она одной рукой заправляет постель, другой помогает мне застёгиваться.

«Колготки, трусики… ничего не забыть, а то будет, как в прошлый раз», — подгоняю себя. Натягиваю колготки, пока Вика застёгивает на моей блузке пуговички, она такая заботливая. Так аккуратно это делает, я даже возбуждаюсь. Стоп, сейчас не об этом думать надо.

Разбросанные фантики… куда их? Рассовываем по карманам, я набиваю ими сумочку. Мы вбегаем на кухню. Я хватаю чайник с чуть тёплой водой два пакетика чая, кладу нам по две конфеты. Сразу беру одну и запихиваю себе в рот — как же мне хочется сладкого, это ужас какой-то. А это значит, скоро снова придётся худеть, но я готова сейчас убить ради шоколада.

Вика берёт в руки холодную чашку чая и давится от смеха. Открывается дверь, и в дом входят родителя Сашки, а за ними следом и он сам.

— Девчонки, познакомьтесь, это мои родители, — говорит нам Сашка, а после поворачивается к ним, как будто оправдывается. — Мою Юльку вы знаете, а это её подруга Вика.

— Очень приятно! — улыбается Вика.

— Здравствуйте! — здороваюсь я.

Дядя Вадик недовольно оглядывает свой дом, но придраться действительно не к чему: всё чистенько и аккуратненько. Здорово они тут с Викой тут всё отмыли!

— Привет, Юль! — здоровается со мной мама Сашки. — Очень приятно, Вик! — кивает она.

— Да, привет! — по-деловому говорит дядя Вадик. Он такой крутой! — И чем вы тут два дня занимались? — по-доброму улыбается он.

«Лесбос, орал, гангбанг, тройничок, футфетиш». — Я скорее под землю провалюсь, чем скажу это вслух.

— Да вот сидим тут, чай пьём, — с улыбкой отвечаю я и даже краснею от смущения.

— Надеюсь, только чай и ничего покрепче, — неудачно шутит мама Сашки, ещё сильнее вгоняя меня в краску. У меня такое чувство, что меня отчитывают. Чёрт, как же я не люблю вот так сидеть и краснеть! В такие моменты хочется провалиться под землю. С ужасом представляю, что будет, если нам придётся жить в одном доме с его родителями — это же не моя мамка. Меня съедят заживо!

Трясущимися руками беру чашку и делаю безвкусный глоток холодной воды с мокрой, не заварившейся заваркой. Слава Богу, в пакетики добавляют красители, и вода хоть чуточку окрасилась, но по вкусу это всё та же вода из крана, только с земляничным ароматизатором. Вика смотрит на меня и едва сдерживается от смеха, ей весело, а я, видать, уже красная, как светофор, дальше краснеть некуда.

Нужно срочно накраситься. Где моя тоналка? Тянусь к сумочке и в ворохе конфетных обёрток нахожу свою косметику, но не могу заставить себя начать сейчас краситься. Меня буквально сковывает обстановка.

— А что, больше никого не было? Вы втроём тут были? — интересуется дядя Вадик. Мне кажется, он что-то заподозрил, но виду не подаёт.

Сашкин отец подходит к холодильнику, ставит свою сумку на стол и разгружает из неё продукты.

— Пап, мам, — говорит Сашка. — Девчонкам уже домой пора, нужно к завтрашним урокам готовиться.

— Да что, вы! — одёргивает его мать. — Подсидите ещё немного, пообщайтесь. Вечером их домой отвезёшь.

— Нам, правда, пора, — дрожащим голосом говорю я. Во рту от этой брехни пересохло. Я всё время вынуждена улыбаться и врать.

— Вот видишь, Вадик, — говорит мама Сашки своему мужу. — Не надо было нам приезжать, пускай бы молодёжь пообщалась.

— Да вы здесь ни при чём, — говорю я. — Мы уже и так собирались… — Надеюсь, я опять не сказанула какую-то глупость. Просто под этими взглядами я ничего умного сказать не способна. Чувствую себя провинившейся.