Черные розы(СИ)

Лазарук от природы имел гибкую спину. Он умудрялся пролазить в самые узкие форточки и проникать в такие щели, что другим воришкам и не снилось.

В тот раз Чипполино выкрал из музея старую винотовку и маузер, а Лазаруку достался ржавый револьвер и пуговка, которую он порсчитал нужным воссоединить с сестрами.

Когда Лазаруку стукнуло восемнадцать, он уже оттачивал более высокую воровскую планку ? мастерство карманника. И его бы когда-нибудь да поймали, если бы не повестка в армию.

В армии Лазаруку понравилось. Возвращение на Уралмаш, где его ждали старые подельники и судебная скамья, не имело смысло. Он остался, и став уже лейтенантом, прочел в газете, что таких пуговичных коробок, как у него, было выпущено всего десять штук. Одна находилась в частной коллекции какого-то мексиканского магната. Вторая, выходило, была ? у Лазарука. Это обладание уникальной вещью делало уникальным и его.

Последующие двадцать лет досуга и немалую толику их с Аллой семейного бюджета Лазарук потратил на поиски и приобретение недостающих сестер. Он давал объявления в газеты и писал письма коллекционерам по всей стране, обшаривал блошиные рынки и стал завсегдатаем субботних сборищ филобутонистами, которых за неимоверную скрытность и жадность про себя называл филобуторастами.

Девятнадцатую, предпоследнюю пуговку он приобрел семь лет назад, отдав за нее одному скряге в Твери почти все месячное капитанское жалование. И теперь, чтобы стать окончательно уникальным обладателем, ему недоставало лишь одной "сестрицы".

Толковые люди не раз предлагали ему изготовить искусную подделку, но он всегда с гневом отказался от этой мысли. Подделать можно было все что угодно, но не сознание своей уникальности. В конце-концов, Лазарук почти потерял надежду найти ее, когда один из филобуторастов с руками изъеденными псориазом (болезнью коллекционеров, по мнению Аллы) сообщил ему имя одного человека в Калуге и показал газетную вырезку.

Но поездка туда вылилась в полное фиаско.

Майор тряхнул головой, старясь забыть о всплывшей в голове неудаче. Включил радио, но там передавали такие жуткие новости, что Алла издала жалкий протяжный стон.

Он поспешно выключит магнитолу и вскоре свернул в проулок к бомбоубежищу. Желающих попасть туда было не меньше сотни, но переигрывать решение времени уже не было. Майор вытащил баулы Аллы из машины и соорудил из нечто вроде кресла.

Алла сидела на пассажирском кресле и не выходила из него, пока он не пригласил ее: "Тебе пора".

Все это время она больше походила на куклу. Послушно исполняла его приказы, двигалась туда, куда он говорил, но непременно отводила глаза.

Он поцеловал ее в последний раз. Поцелуй вышел сухим и быстрым, как поцелуй предателя. Он и сам это осознавал, но когда, спустя десять минут, "матиз" пронесся мимо знака с перечеркнутым словом "Шатура", он почувствовал себя неожиданно хорошо. Будто его темени коснулась божественная длань.

Глава 3

НЕБЕСНЫЙ ГРОМ

Ехать в офис Бруднера или гнать на машине к отцу?

Если бы не жуткая авария на пересечении Нахимовского и Профсоюзной, которая открывала путь на Калугу, Гордюшин бы благополучно решил дилемму, которая съедала его с раннего утра.

Но путь налево по Профсоюзной перекрывали груды искореженных автомобилей, стоящих в лужах бензина и мутной воды с шапками розовой пены. Пожарные замывали с асфальта кровь, и полицейский приказал ему ехать прямо.

Испарился шанс свернуть на калужское направление и на Ленинском проспекте. Здесь по неясным для него причинам все полосы перекрывали армейские грузовики.

Они стояли плотно, в два ряда. И военные, стоящие возле них, не показались Тимофею простыми солдатами. По крайней мере, экипировка их больше бы подходила сотрудникам каких-нибудь антитеррористических отрядов.

Дальше дорога лежала только в сторону "Золотых ворот". Но и туда доехать ему не удалось. Плотный поток встречных машин, покидающих Хамовники забил обе проезжих части, образовав безнадежный затор.

Тимофей вывернул свою "фиесту" на тротуар. В днище автомобиля что-то хрустнуло, когда тот заползал на бордюр, но Гордюшин не стал выяснять, что там случилось. Оставшийся до "Золотых ворот" путь в пару километров предстояло проделать пешком, и он намеревался преодолеть его максимально быстро.

Длинными шагами он углублялся в Хамовники, и чем дальше шел, тем более непривычно вынлядело все вокруг.

Хамовники, в утренние часы обычно заполненные людским потоком, сегодня утром обезлюдели. Улицы выглядели не просто пустынными. "Они выглядят мертвыми", ? подумал он. Такие же мертвые улицы он увидел как-то в Питере. Но там тогда были белые ночи. Улицы были пусты, но по простой причине: люди спали.

Гордюшин то и дело ежился, хотя начало дня выдалось теплым и безветренным. Он пошел еще быстрее, отчетливо осознавая, что его сегодняшний героический выход на работу ? абсолютная глупость. Он даже остановился в сомнениях и несколько секунд всматривался в черное кольцо.