Чёрные сны (СИ)

Я ощущала в нем боль от близости и контакта кожи с кожей.

Посмотрев вниз, я осознала, что он уже твёрд.

Я слегка хихикнула, осознав, что даже если он захотел бы, чтобы я сделала ему минет, то сомневаюсь, что я смогла бы сделать это в нашем причудливом состоянии, где мы оба напоминали крендельки. Возможно, я сумела бы удовлетворить его рукой, но и это было бы странным, потому что мои руки связаны вместе и обхватывали его тело.

Услышав мои мысли, Блэк фыркнул.

— Извращенка, — буркнул он.

— Что? — переспросила я. — Ты скажешь, что это не возбуждает в какой-то странной манере?

Щёлкнув языком, Блэк покачал головой, затем обхватил меня своими связанными запястьями, руками и ладонями, крепче прижав к груди.

— Я до смерти боюсь за свою жену, а она отпускает шуточки про бондаж… пока я твёрд как камень и не спал четыре дня.

Он произнёс это дразнящим тоном, но его слова протрезвили меня.

Прильнув щекой к его груди, я окутала его теплом через свой свет.

— Засыпай, Блэк, — мягко сказала я ему.

Я почувствовала, что он на мгновение пожалел о своих словах.

Затем я ощутила, как он нарочито выбрасывает это из головы, и закрыла глаза.

Глава 10 Чёрные сны

Блэк не видел снов.

Ну… насколько ему известно.

Под снами он имел в виду какое-то блуждание подсознания, ментальную кашу из ассоциативных образов, эмоций, мыслей, ментального осмысления, обычных тревог и внешних стрессовых факторов, которые являлись обычными составляющими человеческих снов.

Как и у всех видящих, время от времени у него случались Барьерные прыжки во сне.

Пока он спал, у него также бывали флэшбеки… связанные с травмами, связанные с войной, связанные с вампирами… но он на самом деле не считал это снами. Это тоже больше походило на Барьерные прыжки, просто другого типа.

Несколько раз он даже занимался во сне Барьерным сексом.

Это было в основном с людьми.

Конечно, большую часть своей жизни Блэк прожил на этой версии Земли с очень малым количеством видящих. Долгое время он не знал, что в этом мире вообще живут другие видящие.

Он думал, что он один.

И в эту ночь Блэк тоже не ожидал сна.

По правде говоря, он сомневался, что вообще уснёт.

Он знал, что он истощён. Если бы он раньше не догадывался, то уж точно сообразил бы, когда осознал, что слишком устал, чтобы отреагировать на то, как его жена притягивает его член своим светом, проводит по нему руками и слегка подначивает завалить её на спину.

Конечно, она делала это сдержанно.

Она была… вежливой.

Более вежливой, чем был бы он сам, будь у него хоть половина энергии, которая, похоже, имелась у неё — а также вдвое меньше беспокойства и стресса.

И всё же самого факта этой сдержанности, ощущения этой сдержанности, ощущения этой полу-любопытствующей, полушутливой, полусерьёзной, полувопросительной тяги в её свете оказалось достаточно, чтобы сделать его твёрдым как бл*дский камень, а также вызвать тошноту от боли разделения. Хотя он чувствовал, что его свет совершенно опустошён, а от нехватки сна начинаются галлюцинации.

Этого оказалось достаточно, чтобы ему захотелось послать всё к черту и всё равно попытаться её трахнуть, даже если он большую часть процесса будет находиться наполовину не в себе… даже если ему придётся уговорить её самой сделать всю физическую работу сексуального акта.

Он хотел и раньше.

Он захотел ещё сильнее после того, как она вернулась с этим жутким, бл*дь, укусом на руке, притягивая его, прося контакта, секса, выражения привязанности.

Затем Лурик сказал, что у неё сотрясение, и физические нагрузки исключаются.

Он сказал себе, что они сделают это сегодня ночью… самое крайнее — завтра.

Он сказал себе, что может быть, это даже удержит её здесь.

Может, часть проблемы в том, что он её не трахает.

Может, им нужно трахаться, пока они оба не погрузятся в свет друг друга настолько, что она не сможет никуда отправиться без него. Может, всё это его вина, потому что он не заботится о ней в этом отношении, кажется, уже несколько недель.

Может, это его вина, потому что он всё ещё не забыл ситуацию с Ником. Может, это его вина, потому что он переживает эту историю с Ником даже тяжелее, чем она сама.

Он это сделает.

Он определённо, бл*дь, хотел это сделать.

Он представил на себе её рот, как она дразнила его уже который день, и боль рябью пробежалась по его свету, заставив его затвердеть ещё сильнее.

Его разум с головой ушёл в это соитие, где они привязаны друг к другу ремнями, где он стискивает её бедра, удерживает её под собой, пока…

Он открыл глаза.

Он открыл глаза и моргнул от слишком яркого света.

Солнечный свет ослепил его, заставил прищуриться, и Блэк поднял ладони, заслоняя лицо. Он гадал, насколько же он заспался, если солнце так светило в их окна. Он гадал, разбудило ли оно Мири…

На его запястьях не было ремней.

Он лежал на чём-то жёстком.

На чём-то, что определённо не было его кроватью.

Он полностью открыл глаза. Он смотрел на синее небо, местами испещрённое белыми облаками, похожими на грозовые. Он моргнул, странно не заботясь о движении — по крайней мере, в первые секунды после пробуждения.

Он медленно сел.