Черные списки судьбы

– Нифига, – перебил его Макс, – его не видно у нас в это время года, только зимой.

Витька засмеялся из темноты:

– Соображаешь…

Его заглушил собачий лай, псы гавкали совсем рядом, и, судя по звукам, уже дрались где-то неподалеку. Макс приподнялся на локтях, вгляделся в темноту.

– Это на помойке, – спокойно сказал Витька. – Тут дачники недалеко живут, в овраг мусор кидают, свиньи, а бродячие псы за него дерутся. Сюда забегали, но я кирпичом по морде их отвадил. Не обращай внимания.

Собаки заткнулись, ветер приятно гудел в верхушках берез, обдавал теплом, от него тянуло в сон. Макс прекрасно осознавал происходящее: он пьяный лежит на могильной плите на краю старого кладбища и вот-вот уснет на этой самой плите. Понимал, но поделать с собой ничего не мог, глаза упорно закрывались, электричка уже не гремела, а пела свою полуночную колыбельную.

– Настька сейчас припрется, – сонно пробормотал Витька. – Она вечно по ночам шарится. Ее электричка как раз прошла, на двадцать три ноль одну…

Снова залились лаем псы, судя по накалу страстей, зверья стало больше. Раздался скулеж, потом вой, Витька выругался в темноту.

– Надо кирпич найти или палку, а то они кинуться могут, как на конкурента в цепи питания. Ничего, твари, не боятся…

Он бормотал что-то еще, Макс его не слушал. Упорно, точно комар у виска, крутилась мысль, будто что-то забыл или не доделал. Или вообще влез не в свое дело, помешал, подставил даже. Не об ахромкинской братве, понятно дело, беспокоился, не об ужаленном шокером верзиле, не о подельнике его… Снова загавкало зверье, завыло неподалеку, и тут дошло: собаки, шокер, Настя. Она сейчас идет со станции и скоро будет здесь, а шокер вот он, так и лежит в кармане его куртки. Теперь понятно, зачем она прятала его в обломках, вернее, непонятно – не проще ли носить с собой…

Макс вскочил, бросил полупустую банку в пакет, подхватил рюкзак и бросился к оврагу.

– Не старайся, она тебя все равно пошлет куда подальше, – крикнул вслед Витька. – Мужика у нее давно нет, потому она сейчас злая, бешеная как сука!

Макс на бегу достал мобильник и, подсвечивая, перебрался через мосток по дну оврага, влез по склону вверх, пролез сквозь заросли. На том берегу лужи высился дом черной громадиной, в нем светились три окошка, слышались детские вопли и мультяшная музыка, на шторах мелькали быстрые тени. Макс, оступаясь, промчался по краю лужи и рванул к мосту.

Брусчатка скользила под ногами, и пару раз он едва не упал, на ходу закинул рюкзак за плечи и на всякий случай достал шокер, перевел кнопку-предохранитель в «боевое» положение. Пролетел мимо кустов шиповника, вспугнул там прорву мелких насекомых и бабочек, затормозил, проехавшись по мокрой от росы траве. Мост был точно впереди, слышалось, как бежит вода мимо его опор, как плещется рыба и еще кое-что покрупнее, судя по звуку. «Утка, цапля?», – почему-то это сейчас казалось важным, Макс вытянулся, всмотрелся в разбавленную туманом темноту. Лягушки орали далеко позади, а тут было тихо, да так, что аж уши закладывало. Макс развернулся, подсвечивая встроенным в телефон фонариком, шокер держал перед собой. Вокруг была только тьма, живая, холодная, она собиралась в плотные комки и путалась в волосах, мешала дышать. Макс шагнул вперед, потом еще раз, потом еще, и тут несколько клубов справа сгустились, сделались плотнее, прижались к земле, блеснули желтые огоньки. И глухо зарычали.

Псы материализовались из тумана один за другим, два зверя, три, пять. Через несколько мгновений на дороге к мосту стояли семь поджарых совершенно одинакового вида тварей с оскаленными мордами. Собак не пугал свет фонаря, они лишь ниже опускали головы и крались вперед, и рычали все громче, Макс видел их оскаленные клыки. Он остановился и нажал «спусковой крючок».

Щелчок, треск, потом нереально-яркая синяя дуга прорезала морок, запахло как после грозы. Псы попятились и разом прекратили рычать, две шавки поджали хвосты и сгинули в кустах. Макс сделал резкий выпад вперед и чуть-чуть промазал: дуга промелькнула в сантиметре от носа здоровенной бурой псины. Зверье мигом кинулось кто куда, одна шавка, судя по звукам, сверзилась со склона, где утром били Витьку. Вокруг остался только туман и свежий запах с воды, путь к мосту был свободен. Макс перещелкнул предохранитель, сделал несколько шагов вперед и выключил фонарик. Сначала решил, что показалось, но нет – впереди и слева виднелся сине-белый огонек, он мерцал в темноте, потом послышался глухой стук, черная тень у канавы переместилась правее, потом вдруг резко уменьшилась в размере. Макс быстро пошел вперед, понимая, что опоздал, незаметно вернуть шокер на место уже не получится. К стуку прибавился тихий злой голос, отдельные слова звучали, мягко говоря, грубовато. Раздался шорох пакета, потом тень резко взметнулась вверх, попятилась.

– Не подходи, у меня кирпич и шокер, – донеслось предупреждение, Макс остановился. Ну, допустим, шокера у нее нет, а вот кирпич из темноты может запросто прилететь в голову, может, летит уже в это самое мгновение. Макс развел руки в стороны: