Черные списки судьбы

Можно было, конечно, обыскать труп на предмет наличия документов или каких-никаких денег, но Макс даже не мог заставить себя лишний раз посветить в ту сторону. Витька потерялся в темноте, по кроссовкам пробежала наглая мышь, Макс отшвырнул ее. Грызун врезался в стенку над головой мумии, злобно проверещал и пропал.

– Ментов надо вызвать, потом похоронить его, – бухтел откуда-то Витька, – а они нас же и виноватыми сделают, в свете последних событий. Ох, Игорек, как же ты всплыл-то не вовремя. Кто ж тебя тогда встретил, говорили тебе – болтать меньше надо. Двадцать лет прошло! Мы думали, у тебя хорошо все, раз ты не вернулся…

Мобильник в руке запищал, заканчивалась зарядка. Макс очнулся, толкнул сгорбившегося Витьку в плечо. Тот шарахнулся вбок, потом набычился, глянул исподлобья.

– Давай его тут оставим. Пока, – сказал Макс. – Потом, когда все уляжется, сделаем все, как положено.

– Неправильно это, – буркнул Витька. – У парня и так жизнь несладкая была, а мы его вот так бросим.

Стало очень тихо, стройка, казалось, подошла еще ближе, долбежка усилилась, и тут раздался негромкий отчетливый треск. Кладка на стене справа покосилась, поехала вниз, по кирпичам пробежала трещина. Витька перекрестился и принялся закидывать мумию газетами. Вдвоем они быстро спрятали труп, сверху бросили мешки, Витька вернул гирю на прежнее место и чуть ли не бегом рванул к выходу. Взобрался по лестнице и был таков, Макс догнал его только в пустой квартире. В кухню ломанулись одновременно, и тут за полчаса кое-что изменилось: один шкафчик покосился и висел на одной петле, рядом шустро сновали то ли муравьи, то ли нечто, на них похожее, будто разрушилось их гнездо. Смотреть, что там внутри, не хотелось, Макс следом за Витькой выпрыгнул из окна, закрыл створку и подумал, что тут надобно что-то прочнее обычного шпингалета. Молча двинули вдоль дома, повернули, Макс на ходу отметил, что дверь подвала, действительно, чуть ли не до половины завалена землей. И откапывать, в случае необходимости, ее придется не один час. Он догнал Витьку, тот зло щелкал зажигалкой и ругался на чем свет стоит.

– Надо за домом следить, – сказал Макс, – дежурство организовать или что-то в этом роде. Если не хотим, чтобы нас взорвали или сожгли.

– Ты у нас специалист по безопасности, ты и командуй, – Витька боролся с зажигалкой, тряс ее, – я пехота, я приказы выполняю. Думай.

Макс думал, а перед глазами маячило заострившееся лицо и дыра в черепушке со скрученными лоскутками засохшей кожи по краям. От души понадеялся, что этот Левошин умер сразу от болевого шока, а не корчился несколько дней в агонии под этими самыми газетами. И понятно, что концов теперь ни в жизнь не найти, что исполнитель этого окаянства сам давно землю удобряет, может быть, так же, как усохший до состояния воблы Игорек. А, может, что и похуже, но продолжения у этой истории не будет. И до того задумался, что едва не сшиб с ног Настю, та шла им навстречу и смотрела себе под ноги. Подняла голову, Макс заметил в глазах у девушки слезы.

– Ты чего? – он загородил Насте дорогу. Витька что-то буркнул неразборчиво и отошел в сторонку, закурил там.

– Обидел кто?

– Обидишь ее, как же, – донеслось от лопухов. Настя подняла голову, прикусила губу.

– Там, – она показала себе за спину, – пруд наш был. Нет его больше.

Витька с сигаретой в зубах подошел к девушке, заглянул ей в глаза.

– В каком смысле?

– В прямом. – Настя обошла их и направилась к подъезду. – Сами посмотрите.

Там было на что посмотреть, уже за десятки шагов от пруда разило соляркой, а воду, вернее, отсвечивающее всеми цветами радуги месиво, можно было поджигать. Прибрежный камыш и осоку покрывала вонючая темная слизь, поверхность пруда напоминала желе, в нем плавали дохлые лягушки. Бурые спинки виднелись повсюду, некоторые неподвижные, другие дергались в агонии, со дна поднимались жуткие радужные пузыри. Нетронутая отравой трава зашуршала, там сидела не пойми какая птица, вся в солярке, водила клювом по сторонам и вдруг упала на бок, свалилась в воду.

– Давай дежурить, – сквозь зубы проговорил Витька, – я первый сегодня. До трех ночи посижу, потом тебя разбужу.

– Давай. И окна пустых квартир надо заколотить сегодня же.

Было бы неплохо еще и камеры по периметру развесить, и пару овчарок в замкнутом контуре запустить, ну и патрули, само собой. Но так и осталось в мыслях, ибо располагал он только одним бойцом, не считать же таковыми бабку, Аньку с выводком, ну и Настю, само собой. Она если только шум поднять успеет…

Они пошли к дому, Макс все хотел зажать нос, чтобы не так воняло. Сердце, как от боли, сжалось еще в подвале, а сейчас и вовсе окаменело, даже дышать было тяжело.

– Лягушки-то при чем, – проговорил Витька, – твари же бессловесные. Вот уроды, прости господи…