Черные стрелы 2 (СИ)

Стоило ему приземлиться, как новый противник набросился сбоку, впившись зубами в плечо. Несколько клыков сломались о звенья кольчуги, но укус, все равно, получился довольно болезненным. Ударом рукояти Тенро попал прямо между ярких глаз измененного, услышав, как треснул череп. Бывший бандит ослабил хватку, и ониксовый клинок одним росчерком выпотрошил его, вспоров плоть от паха до горла, в то время, как серебристый меч по широкой дуге снес голову одной твари и вошел в висок другой, пробив череп до самой переносицы.

Тенро отпрыгнул, чувствуя боль в бедре — кто-то снова достал его и, будь он обычным человеком — не смог бы нормально двигаться, да и вообще, скорее всего, не дожил бы до нынешнего момента. Но он стал другим, изменился и теперь может противостоять тем, кого ненавидел всей душой. Зарычав по-волчьи, охотник снова ринулся в бой. Рывок влево, затем сразу вправо, с поворотом туловища и рук, толкающих смертоносные клинки навстречу противникам. Глубокий выпад и зачарованный клинок по рукоять вошел в широкую грудь создания тумана, легко вынырнул оттуда, роняя капли черной крови и сразу же нашел для себя новую цель.

Охотник методично расчищал пространство вокруг себя, вырываясь из кольца измененных, чтобы накинуться на них вновь. Как только рядом не оказывалось тварей, он на мгновение замирал, дразня и провоцируя их, специально подпуская поближе, чтобы обрушиться на врагов ледяной лавиной.

С каждым упокоенным измененным сердце Тенро стучало все быстрее и быстрее, наполняясь нечеловеческим, чуждым живым созданиям весельем и удовлетворением. Жажда убийств вынуждала его двигаться все быстрее и быстрее, превращая человека в вихрь стали и смерти. Танцуя среди крови и рассеченных тел, Тенро сам не заметил, как остался один посреди устланного мертвецами коридора. Туман низко припал к полу, впитывая кровь и радостно извиваясь, довольный учиненной охотником бойней. Накрывший измененных белый саван трепетал, словно содрогаясь в немом экстазе и преклоняясь перед выжившим.

Кроме Тенро здесь больше не осталось никого. Никого из марионеток. Их хозяин до сих пор не показался. Охотник чувствовал его где-то внизу. Тот скрывался в подвалах, предоставив своим творениям выиграть время. Но для чего? Подойдя к одному из тел, принадлежавших тем, кто напал на монастырь, Тенро коснулся пальцами его лба. Сознание отступило на задний план, и он увидел то, что видел бандит незадолго до того, как умереть. Вздрогнув, охотник поспешно одернул руку, чтобы, спустя лишь мгновение, раскроить голову твари мощным ударом. Тенро искренне пожалел, что этот ублюдок умер столь легкой смертью. За все те зверства, что он и его дружки учинили в этом монастыре, удар клинка — слишком достойная награда. Быстро оглядев остальных бандитов, охотник понял, что не увидит в их сознании ничего, кроме кровавого безумия, что эти ублюдки устроили в Скелосовой пустыни.

— Этого ли ты хотел, для тех, кто посвятил всю свою жизнь служению тебе? — Бросив на потолок полный злобы взгляд, Тенро скрипнул зубами. — Где твоя справедливость? Где твой праведный суд? Его нет! Но будет казнь!

Смахнув с клина черную кровь, мужчина поспешил туда, куда звала его жажда. Перешагивая через распластавшиеся на полу тела, охотник слушал хлюпанье черной крови под ногами и, в тоже время, ощущал, как его собственные раны начинают затягиваться. Внутри него будто все заледенело, а затем по жилам растекся жидкий огонь, унося с собой боль и усталость. Тенро поморщился — все это было очень удобно, но, в то же время, он содрогался от омерзения осознавая, в кого превратился. Сомнений не оставалось — его изменил туман. Но почему он стал другим, не как остальные измененные? В чем дело? Возможно, на этот вопрос сможет ответить желтоглазый, который сбежал от охотника во дворе монастыря. Он, кажется, назвал Тенро по имени, узнал его.

— Он должен что-то знать обо мне, — боль в ногах прошла, и охотник перешел на бег.

Он быстро нашел лестницу и дверь, ведущую в подвалы. Когда Тенро протянул руку к дверной ручке, то та резко рванулась ему на встречу, едва не переломав пальцы и из темноты дверного проема выскочили двое измененных. Ранее обе эти женщины были благообразными монахинями. Сейчас же одежда одной из них стала рваными лохмотьями, красноречиво говоря, что именно сделали с ней бандиты, прежде чем убить. Другая же, почти старуха, умерла сразу — висок под седыми, испачканными в крови волосами был раздроблен.