Черные тузы

Росляков ждал отца возле входа в рыбный магазин в одном из кривых таганских переулков. Замерзнув на улице, он обошел торговый зал, словно разборчивый покупатель один за другим внимательно осмотрел застекленные прилавки, вышел из магазина и ещё четверть часа топтался на тротуаре, мешая прохожим. Росляков понимал, что место для встречи отец выбрал самое неудачное.

Мороз сменился оттепелью. В сыром тяжелом воздухе висела бензиновая гарь, бесцветное городское солнце совсем померкло. И, казалось, сегодня само время замедлило свой монотонный бег, машины, подчиняясь этому замедлению, едва ползли по переулку, разбрызгивая вокруг себя темное месиво снега и грязи. Люди широко раскрывали рты, двигались нарочито медленно, обходя черные лужи и проеденные солью наросты из тающего льда.

– Все, сейчас я уйду, – сказал вслух Росляков, но вместо того, чтобы выполнить собственное обещание, остался стоять, где стоял. – Сейчас точно уйду. Прямо сейчас.

Отец все не появлялся. Из распахнутых дверей магазина несло несвежей рыбой и ещё какой-то дрянью, дарами моря, не имеющими названия, но имеющими острый неприятный запах. Росляков злился на отца, опаздывающего на встречу или вовсе забывшего о ней, говорил себе, что следует учиться ждать, смотрел на часы, стрелки которых докрутились до полудня, и, кажется, остановились навсегда.

– Прости, что опоздал.

Отец в кепочке и сером плаще на теплой подстежке появился ниоткуда, словно материализовался из серого уличного смога.

– Я уж думал ты того, – Росляков шмыгнул носом, – забыл, что мы условились встретиться. Вообще обо всем забыл.

– Не забыл. Я пришел вовремя, даже раньше времени, просто хотел посмотреть, ты один или не один, – отец потянул Рослякова за рукав куртки, увлекая сына за собой. – Все в порядке, ты один.

– И какие у нас теперь планы? Купим рыбы в магазине и разбежимся?

– Навестим одного хорошего человека. Мой старый товарищ. Тебе нужно с ним познакомиться. Не для праздного расширения кругозора, а для дела. У меня такое впечатление, что мне одному не справиться, нужен помощник. Я со своим приятелем уже все обкашлял. Он в курсе наших дел. В принципе, Савельев может помочь, но сначала он хочет взглянуть на тебя.

– На меня? – почему-то удивился Росляков.

– Твоя помощь тоже нужна. Вот он и хочет взглянуть на тебя.

– Это, пожалуйста. А кто такой этот твой знакомый, какой-нибудь суперагент госбезопасности?

– В настоящее время он работает столяром в церкви, это тут, недалеко.

* * * *

В просторном помещении столярной мастерской, помещавшейся в цокольном этаже серого каменного здания на церковном дворе, пахло дождем и сосновой стружкой. Савельев, оказавшийся на вид старым мужиком с окладистой седой бородищей, усадил гостей за длинный стол, сколоченный из гладко струганных толстых досок, наполнил водой из крана электрический чайник, поставил его на верстак и воткнул в сеть вилку провода.

– Вот ты какой, – Савельев поставил на стол тарелку с прямоугольными пряниками, пересыпанными карамелью в бумажках.

Росляков, не поняв, к нему ли обращается хозяин мастерской, а если и к нему, что ответить на такой вопрос, только засопел, задвигался на неудобном стуле и на всякий случай кашлянул в кулак. Савельев развязал стянутые на спине тесемки кожаного фартука, сняв его, бросил на верстак, кажется, вполне довольный молчаливым ответом молодого гостя. Он отошел в темный угол мастерской к конторскому шкафу со шторками на стеклах, открыл дверцы и стал носить на стол пустые стаканы, чашки.

Росляков, ни о чем не думая, разглядывая живописный сводчатый потолок мастерской, выложенный серым, местами потемневшим от времени, камнем. С места, где он сидел, через высокое зарешеченное окно можно было разглядеть основание колокольни свежее, недавно отштукатуренное и окрашенное в теплый розовый цвет. Оставалось лишь гадать, с какой целью отец притащил его сюда, в эту мастерскую при церкви, и каким образом этот бородатый мужик может помочь. Но гадать не хотелось, Росляков поднял с пола завившуюся в колечко сосновую стружку. Эта стружка оказалась такой сухой, что раскрошилась в пальцах.

– Ты тут, вижу, совсем неплохо устроился, – сказал отец.

– Нормально для пенсионера. Как говорят церковники, грех жаловаться. И специальность самая божеская – плотник. Надо бы и имя другое взять, скажем, Иосиф. Здешний батюшка запросто перекрестит. Кстати, у него черный пояс по каратэ. Молодой парень, шустрый. Открыл тут свою столярную мастерскую, эту самую, часовню отремонтировал. Вот батюшка говорит, что жизнь человеческая это бесценный дар.

– А вы с батюшкой не согласны? – спросил Росляков.

– Согласен, я с ним полностью согласен, на все сто и даже больше, – потряс бородой Савельев. – Только от себя хочу добавить, что цена этому дару – копейка.