Чёрные узы и Белая ложь

— Он врет. Наверное, он хотел, чтобы я услышал. Я уверен, он видел, как я смотрел на тебя.

Я могу сказать, что она хочет задать больше вопросов, она просто не знает, с чего начать. Я отвечу на все, что она хочет. Я уже во многом признался, так что могу сказать прямо все, что она хочет знать.

Вода брызгает, когда она наклоняется ближе ко мне. Я удерживаю весь ее вес, обвивая руками ее талию. Она кладет подбородок мне на грудь, глядя на меня своими большими зелеными глазами. — Той ночью он никогда, — она делает паузу, осматривая комнату, собираясь с мыслями. — Я имею в виду, что я никогда не узнаю…

— Нет, я не знаю.

— Он не заставил меня… кончить.

Я чувствую одновременно облегчением и гнев. Я почувствовал облегчение, потому что, лежа в постели и слушая исходящие от нее звуки… мне захотелось просто исчезнуть. Я не мог вынести ни секунды пребывания в этой комнате рядом с ними, представляя, как он трахает ее, поэтому я вышел из дома. Я был потрясен, увидев ее сидящей на пляже — в полном одиночестве. Тем не менее, я злюсь на то, насколько эгоистичным мудаком был мой брат.

— Я не хочу об этом думать, — признаюсь я. Даже если она не сделала этого один раз, я все равно злюсь от того, что она была у моего брата. Что она была его еще до того, как стала моей. В глубине души я в ярости от того, что даже не знаю, будет ли она по-настоящему моей. Все будут думать, что она с фальшивой помолвкой, но это не главное. Важно то, что я хочу, чтобы она чувствовала себя моей.

И я не знаю, что делать с этим гребаным чувством.

Как будто она полностью на одной волне со мной, точно зная, как укротить бурю, назревающую в моей груди. Она целомудренно целует меня в губы. Когда она отстраняется, я вижу в ее глазах подтверждение того, что ни один из нас не хочет говорить вслух. Возможно, когда-то она была с ним, но сейчас она здесь, со мной.

Повернувшись, она снова усаживается в ванну, прижимаясь своим телом к моему, как будто мы почти склеиваемся. Я крепко обнимаю ее, не зная, смогу ли я сделать это снова, когда мы покинем гостиницу.

— Я заползла обратно к нему в постель, — начинает она. Ее пальцы гладят верхнюю часть моей руки, ее кончик пальца прослеживает вены, которые проходят вверх по ней.

Я вздрагиваю, на мгновение ослабляя хватку. — Марго я…

— Дай мне закончить, — рявкает она. — Но это было после того, как я пробралась в душ и прикоснулась к себе, думая о…

— Думая о чем?

— Не “о чем”, а “о ком”.

Моя грудь сжимается. Я ненавижу это знание того, что эта женщина оказывает на меня большее влияние, чем кто-либо прежде. И больше одного, чем кто-либо когда-либо сможет иметь снова. — Я держусь здесь на тонкой ниточке. Перестань быть расплывчатой. Ты трогала себя, думая о ком? — Я позволяю кончику пальца коснуться чувствительной плоти между ее ног.

Она стонет. — Ты, Бек. Ни Картер, ни кто другой. Это был всего лишь ты.

Ее тело сливается с моим от удовольствия, когда я ввожу в нее палец в награду за правду. — Это мог быть я, Фиалка, если бы ты не вернулась к нему.

— Я никогда никому этого не говорила, — признается она, извиваясь против меня, когда я напоминаю ей, кто именно заставляет ее вот так терять контроль. — Я никогда не признавалась в этом даже себе, — продолжает она.

— О, но ты мне сказала. И теперь я никогда не позволю тебе забыть об этом.

— Бек, — стонет она, когда я ввожу в нее два пальца.

— Это я должен был позаботиться о тебе той ночью. Не мой эгоистичный брат, который не смог выполнить эту чертову работу. И не ты тоже. Это должен был быть я. Ты отвергла себя и меня, уйдя.

Мой большой палец упирается в ее клитор. — Я не могла…

Я киваю, мой подбородок касается ее плеча. — Я знаю малышка. Вот почему я не винил тебя за это. Но я не мог больше оставаться там, зная, что ты у него.

— Вот почему ты ушел… — Что бы она ни собиралась сказать, она теряется в блаженстве своего оргазма. Ее стоны громкие, эхом отдающиеся в маленьком пространстве ванной.

Я тру ее, пока ее пальцы не обхватывают мое запястье, останавливая меня. Я целую ее в затылок, нуждаясь в контакте. — Да, именно поэтому я неожиданно ушел в то утро. Я винил во всем встречу, но на самом деле я не хотел видеть тебя с ним. Это было в прошлом, что я не хотел видеть тебя с ним, это было больше, что я не мог без чувства тошноты.

Она снова оборачивается, беря мое лицо в свои руки. Этот жест кажется гораздо более значимым, чем все, что было между нами раньше. Это не похоже на подделку или похоть. Это кажется реальным, и эта мысль обезоруживает меня.

— Никогда больше, — обещает она.

Я ухмыляюсь, имитируя то, как она держит мое лицо, кладя обе руки на ее щеки. — Ну, эта часть чертовски очевидна.

Она хихикает, качая головой. Я наклоняюсь, игриво покусывая кончик ее носа. Она извивается на мне сверху, от этого движения еще один поток пузырей и воды переливается через край ванны. Затем я подчеркиваю свои слова, целуя женщину, которая нашла место в моем сердце, гадая в глубине души, как долго я смогу ее удерживать.

38

Марго