Черные вороны 12. Тьма в его глазах

Отвечает на мой крик души, невинно улыбаясь нашей дочери, что-то активно рассказывающей ей и щелкающей указательным пальцем по смартфону. Ее телефон на беззвучном режиме и Тая нас не слышит.

– А тебе мало, значит?

– Мне всегда тебя мало.

– В таком случае…сама виновата, малыш. Пощады не жди.

И я откидываюсь на спинку дивана, с наслаждением глядя на её расширяющиеся от возбуждения зрачки и сбившееся дыхание, на хаотично подымающуюся грудь и крепко стиснутые пальцы, которыми она вцепилась в подлокотник кресла.

И я позволяю ей выдохнуть. Чтобы уже через несколько минут переместиться с ней в какую-нибудь из крытых веранд и взять по-настоящему, затыкая её рот то ладонью, то своими губами, отдавая в её губы своё рычание.

Моё сумасшествие. По прилёту домой ни черта не изменилось. Я хотел её так же одержимо и каждую секунду, когда она находилась рядом. И каждую секунду, когда думал о ней, если она была далеко. Постоянно. Я всё ждал, когда же наступит пресыщение ею…Ни хрена! К нам приезжали какие-то гости, знакомые, родственники. Я сам себе давал установку приглядеться к женщинам, испепелявшим меня откровенными взглядами, и…Ни хрена, мать её! Мне не было противно смотреть на них. Как не было бы противно смотреть на тумбочку в нашей спальне. И возбуждали они меня абсолютно так же, как та самая тумбочка.

В отличие от этой ведьмы, сводившей с ума одной только улыбкой.

– Папа, – я вздрогнул, поворачивая голову к двери. Настолько ушёл в свои мысли, что не услышал, как Тая вошла в комнату.

– Что, принцесса? – шёпотом, укладывая Марика на кровать и осторожно вставая с постели.

– Пап, я поговорить хотела.

– А тебе разве не пора самой ложиться?

Она закатывает глаза и берет меня за руку, вытягивая из комнаты. Да, принцесса. Моя принцесса. Я не мог называть её иначе. Она могла приручить любого дракона одним взглядом так, что тот бы приносил ей её розовые тапочки с мехом, подобно комнатной собачке. Чёёёёрт, я не думал, что в ком-то, в ком текла моя кровь, моя проклятая кровь, может быть столько нежности и любви. Правда, её мать как-то заметила, что любовь Таи распространяется не на всех, а только на ограниченный круг близких ей людей…На что я ей отвечал, что хоть в чём-то моя дочь должна была походить на меня, а не на неё.

Правда, как выяснилось, я бы с радостью предпочёл, чтобы и её старший брат был похож на свою пусть и не родную мать…да, бл**ь, на кого угодно, только не на меня!

Упёртый парень избегал любого общения со мной и пресекал на корню все мои попытки поговорить с ним на эту тему. Нет, когда к нам приезжали гости, и нам приходилось разыгрывать маскарад перед ними, малолетний ублюдок спускался вниз с приторно-вежливой улыбкой на губах, с готовностью кивая на все замечания о том, насколько же он похож на своего отца, и даже садился рядом со мной за столом. Вот только мне иногда казалось, если бы хоть кто-нибудь удосужился присмотреться, заметили бы искры, которые летали между нашими плечами. Не искры, а смертельные разряды электричества в тысячи вольт, и каждый направлен против меня. Ни одного прикосновения за весь вечер. Максимальная собранность и аккуратность, чтобы ненароком даже не коснуться моей ладони.

Однажды подловил Якова выходящим из комнаты и встал прямо перед ним, загораживая выход.

– Нам нужно поговорить, Яша.

Пожимает плечами с максимально скучающим выражением на лице.

– Лично мне не о чем разговаривать с тобой.

– Ты хотел сказать, с блудным отцом, да?

Широкая улыбка, и ублюдок взмахнул ладонью:

– Ну вот, ты же всё сам отлично знаешь. Зачем тратить время на пустые разговоры.

Я прищурился, впервые за эти дни испытывая желание задать хорошую такую трёпку зарвавшемуся юнцу:

– К твоему сведению я не по своей воле исчезал…

Он шагнул ко мне, внимательно рассматривая моё лицо, почти одного роста со мной:

– А кто говорит о сейчас…папа?

– Тогда какого чёрта…

– Послушай, Макс, – склоняет голову набок, так же прищурившись и намеренно растягивая слова, – у тебя до последних событий была куча возможностей заслужить это звание, – холодная улыбка, от которой по коже раздражение кислотой разливается, – и ты использовал каждую из них, – шагнул вперед, упираясь своим плечом в моё плечо и глядя прямо перед собой, – на сто процентов…папа!

Толкнул меня плечом, и я отступил назад, пропуская его. Не будь этот мерзавец моим сыном…Но он был им. Был моим вторым «я», и я как никто другой знал, что его нельзя останавливать насильно. Мне нужно было, как минимум, разобраться в его обвинениях и только после этого идти на разговор с ним. Имея на руках хотя бы какие-нибудь гребаные карты!

Тая привела меня в свою комнату и, выглянув за дверь, осторожно прикрыла её.

– Так о чём моя девочка хотела поговорить со мной?

Она садится рядом, устраиваясь в моих объятиях так, что я чувствую, как начинает заходиться в восторге сердце от этой её любви и доверия.