Черные Вороны 3. Паутина

Вначале думал, что из-за него, из-за них, а потом понял, что не в себе она. Руслан несколько секунд слушал ее голос и сильнее сжимал кулаки, пока не начал разбирать, что она говорит., - мертвая…Надя…дети…Руслааан. Здесь столько крови.

Он сжал сотовый в кулак и медленно повернулся к Ворону, потом бросился из библиотеки.

- Давай за ним, Афган. Я пока Андрея наберу. Давай. Помоги. А то наворотит там и отзвони мне.

Глава 24

Какими бы ни были мои эмоции по отношению к Максу, какие бы противоречия ни разрывали меня изнутри, как бы я ни был на него зол, но я признавал его право на эту месть. В каком-то роде священное. Собственноручно расквитаться с тем, кто причинил вред твоим близким. Не мог ему в этом отказать. Не мог, потому что мы уже это проходили, только тогда на его месте был я. Я помню его поддержку, молчаливую и ненавязчивую, когда любое слово лишнее - только готовность разделить горе и отомстить врагу.

« - Найдем мразей, брат. Найдем и шкуру снимем живьем. Отомстим за нее. Я клянусь тебе отомстим. Никто не выживет

- Ты отомстил, брат… Удел итальянской шлюхи – кормить червей

- Пусть горит в аду… И клянусь, это только начало…».*1

Когда я зашла в палату, девчонка тут же перестала плакать, она вжалась в стену и притихла. Прикрыв за собой дверь, я не стала к ней подходить, а села на стул у стены. Странно. В отдельную палату поместили, и это при том, что некоторым места и в коридоре не хватает. Несколько минут я молчала, ожидая, когда она посмотрит на меня, но девочка не оборачивалась. На вид ей было не больше четырнадцати-пятнадцати. Худенькая, хрупкая, и волосы темные по спине вьются.

- Страшно? - тихо спросила я и сердце сжалось. На меня саму похожа. Словно вижу себя со стороны.

Она не ответила, только одеяло натянула на голову.

- Знаешь, страхи - это нормально. Все люди боятся. У каждого есть свои чудовища. И они растут вместе с нами. Говорят, что взрослые не испытывают ужаса перед демонами из темноты, но это ложь. Ведь чем старше становишься, тем взрослее и страшнее сами демоны, тем они более реалистичны.

Она не отвечала, но слушала меня. Я видела, как постепенно выравнивается ее дыхание.

- Но я точно знаю, когда рассказываешь о своих страхах, они перестают быть настолько ужасными. Потому что ты ими делишься с кем-то другим, и он забирает половину себе. Ты можешь поделиться со мной.

- Иногда они убивают… - прошептала она очень тихо, но я услышала.

- Если боишься – да, убивают, - ответила ей шепотом.

- Нет… они убивают тех, кто рассказывает.

Я почувствовала, как по коже поползли мурашки.

- Если ты расскажешь о них, то мы можем бороться с ними вместе.

Она усмехнулась… Это было жутко - услышать этот смешок в темноте. Так смеются не тогда, когда весело. Так смеются, когда уже ни во что не верят.

- Думаете, вы самая умная? Придете, пожалеете, скажете идиотские слова о страхах, и вам всё расскажут, а вы поставите где-то галочку, что утешили несчастного ребенка? Вам плевать! Всем плевать! Не притворяйтесь!

Она повернула ко мне бледное лицо, наполовину закрытое растрепанными темными волосами.

- Что вы знаете о страхе? Убирайтесь отсюда! Оставьте меня в покое! – она не кричала, шипела, как перепуганный зверек, который отчаянно пытается защищаться, нападая.

- Тебя кто-то обидел? – увидела на ее плече кровоподтек, и она тут же поправила ночнушку.

И снова этот смех, вместе со сдавленными рыданиями. Надо будет поговорить с Натальей Владимировной и отправить девочку к психологу.

- Расскажи мне. Может быть, я смогу защитить тебя! Если молчать, то ничего и никогда не изменится!

- И так ничего не изменится! Они будут приходить и рвать на части, а потом дарить конфеты и пирожные, ленты и заколки, иногда кукол и деньги. Ничего не изменится. Убирайтесь вон.

Я судорожно сглотнула, а сердце забилось быстрее. Куклы… заколки… Девочки иногда получали такие подарки. После того, как…

Я встала со стула и сделала пару шагов к ней.

- А иногда они дарят новые платья, обещают, что это больше никогда не повторится, и если ты никому не расскажешь, то у тебя будет много новых платьев и вкусной еды… – все так же тихо, но она перестала всхлипывать и теперь смотрела на меня расширенными глазами, полными слёз.

- Откуда вы знаете?

- А еще они всегда приходят ночью. Ты лежишь в своей кровати, укрытая с головой и слышишь шаги по коридору, думаешь: «Пусть это не за мной. Пусть сегодня кого-то другого.» А утром… утром ненавидишь себя, когда одна из вас приходит с пустыми глазами, в которых отражается желание умереть. Иногда ты прячешься под кроватью, сжимая пальцами вилку или нож и прикидываешь, как сильно сможешь ударить, когда тебя схватят… И иногда ты думаешь, насколько сильно ты ударишь саму себя, чтобы больше не мучиться.

Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, и я видела, как дрожит ее подбородок

.- Они увели тебя, да? Пришли ночью и увели, а все молчали и так же трусливо прятались, делали вид, что спят.

- Уходите! – прошептала она, и я видела, как в полумраке блестят ее мокрые от слез щеки.

- Они били тебя. Он бил. По голове… или головой о стену, когда…