Читаем Черный аббат полностью

- Что же вы предполагаете? - строго спросил Дик.

- Предполагаю, что вы и есть тот черный аббат!

Ни одним движением Дик не выдал себя.

- И не только предполагаю, но могу и доказать это! Сегодня утром на пути в город вы чуть не столкнулись с моим автомобилем. Когда ваша машина вильнула, оттуда вылетел ваш чемодан. Я поднял его, бросил в свой автомобиль и увидел, что он открыт. В этом чемодане оказалась мантия черного аббата, часто надевавшаяся и поношенная! Будете ли вы отрицать это?

- Представьте доказательства, - сказал Путлер.

- Доказательства? - торжествующе вскричал бывший адвокат. - Представлю и доказательства!

В сопровождении Дика и Путлера Джилдер быстро пересек вестибюль.

Чемодан он оставил под ковром на заднем сиденьи автомобиля.

- Вот ваш чемодан! - произнес он тоном факира. - А вот и...

Он открыл чемодан.

Тот был пуст.

- Ну... - ободряюще проговорил Путлер.

- Это было здесь всего несколько минут тому назад! Прежде чем войти в дом, я проверил - все было на месте. Кто-то вытащил пакет из чемодана. Это вы, - указал он пальцем на Дика.

Дик улыбнулся.

- Сержант Путлер удостоверит, что, выйдя из автомобиля, я прошел к вам, - саркастически произнес он.

Пораженный адвокат переводил глаза с одного на другого.

Трудно было поверить, что они состояли в заговоре.

Он пожал плечами.

- Вы победили меня, Алсфорд, - сказал Джилдер. - Но лишь на время. Уверен, что девушка находится не далее, чем за милю от замка. Я не успокоюсь до тех пор, пока она не будет найдена. Один только Бог знает, зачем вы это сделали! Она любит вас, и не было нужды...

Глава 39

Несмотря на все свои опасения и боязнь бессонной ночи, не успела Мэри Винер прилечь, как ее дыхание стало глубоким и размеренным.

Лесли Джин улыбнулась, немигающими глазами глядя на слабо мерцающую свечку, погасила ее и легла, но уснуть не смогла.

Пролежав таким образом минут десять, поняла, что пройдет немало томительных часов прежде, чем она сможет погрузиться в сон.

Девушка запретила себе шевелиться и лежала с открытыми глазами в ожидании дремоты.

Чем больше она всматривалась в темноту, тем больше ей казалось, что комната освещается каким-то странным неестественным светом.

До нее явственно донеслось:

"Дзинь"... "дзинь"...

Тишина, затем снова звук - звук песка, брошенного в оконное стекло.

Может быть, это Дик хочет поговорить с ней?

Она соскользнула с постели, набросила капот и на цыпочках прошла к темному окну.

Задвижки были заперты. В стекло окна снова ударила горсть песка.

Дрожащими руками она отодвинула штору и открыла окно.

Кто-то стоял в темноте, и в первую минуту Лесли не узнала этого человека.

Затем у нее закружилась голова и ей пришлось ухватиться за подоконник, чтобы удержаться на ногах.

Это был Гарри Челсфорд!..

- Это вы, моя дорогая? - прошептал он тихим, но четким голосом.

- Да, - едва слышно проговорила Лесли.

Она была так ошеломлена, что не сумела задать ни одного вопроса из тех, что теснились в ее голове.

Гарри!.. И живой!..

- Вы в смертельной опасности, - произнес он. - Можете ли вы спуститься вниз? Я достал лестницу!

Верхушка ее достигала подоконника.

- Я не могу, Гарри. Я не одета. Кроме того, мисс Винер в соседней комнате...

- Можете вы одеться? Мне необходимо видеть вас.

Что делать? Первым порывом было побежать к дверям и позвать часового, но его настойчивость и трепет в голосе заставили ее принять иное решение. Лесли быстро оделась при свете свечки, моля Бога, чтобы Мэри проснулась, но та продолжала спать.

Ей пришло в голову, что, возможно, и Дик ожидает ее внизу. Присев на подоконник, она поставила ногу на лестницу и бесшумно спустилась вниз.

Гарри, молчаливый и осторожный, ожидал ее внизу.

- В чем дело, Гарри? - прошептала она, но он приложил палец к губам и повел ее не к подъезду замка, как она ожидала, а кружным путем под сенью деревьев. Наконец, они вышли к зданию конюшни.

Здесь Лесли остановилась.

Он нетерпеливо схватил ее за руку и потащил дальше.

Вскоре они подошли к реке.

В лунном свете ее воды казались расплавленным серебром.

- Но, право, Гарри, я не могу идти дальше, - решительно заявила она.

В этот момент, когда издали их кто-то негромко окликнул, Лесли обратила внимание на лицо своего спутника - и ужаснулась: в нем сквозило безумие. В длинном фраке, без воротника, с голой шеей он представлял собой жуткое зрелище.

В испуге она отшатнулась от него, и тогда он крепко поймал ее за кисти рук.

- Если вы крикните, я швырну вас в реку и не выпущу на берег, пока вы не утонете, - прошептал он таким спокойным и деловым тоном, что было сразу понятно: это не шутка.

Лесли только теперь осознала, что действительно находится в смертельной опасности.

Этот бледный, анемичный человек был когда-то хорошим спортсменом... Лучшим спортсменом!.. Она вспомнила о пуле, предназначавшейся для нее, и не произнесла ни слова.

Нельзя было терять присутствия духа в этот критический момент!

Они направились к руинам.

Ранее Путлер говорил, что у подножия холма стоят два его агента. Надо полагать, что их заметят...

Но Гарри сразу направился к угловому камню башни и оттолкнул камень в сторону.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
10 мифов о России
10 мифов о России

Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...Лучшее оружие против мифов — правда. И в этой книге читатель найдет правду о великой стране своих предков — Российской империи.

Александр Азизович Музафаров

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное