Черный апостол

Первая часть выступления прошла удивительно гладко, народ воспринял изменения в религиозном курсе страны с относительным пониманием, никакого негатива я не заметил, так что богиня вполне могла гордиться действиями своего новоявленного апостола. Однако теперь мне предстояло справиться с гораздо более неприятной задачей.

— Почти год имперские твари держали нас в страхе, — возвысил голос Тариджи. — Почти год они убивали наших друзей, жгли наши посевы и разоряли наши города. Теперь пришло время расплаты. Те сволочи, которые не успели убежать от наших солдат и оказались достаточно трусливыми, чтобы сдаться в плен, будут казнены!

Женевская конвенция в этом мире совершенно точно не действовала — собравшиеся люди встретили слова генерала радостными воплями и пододвинулись чуть ближе, грозя продавить оцепление.

— Несите плаху!

Два дюжих молодца споро занесли на сцену здоровенную деревянную колоду, еще один вытащил из черного мешка огромный блестящий топор и я осознал, что все ждут от меня классической мясницкой работы. А подъехавшая к самому краю помоста телега дала понимание того, как должна была проходить казнь по задумке организаторов — мне предлагалось безостановочно рубить головы и сбрасывать тела прямо в повозку, исполняя роль палача-стахановца.

— Лорд генерал, это не понадобится.

— То есть?

— Я убью их руками, без оружия.

— А… ну, как скажете.

Решивший выставить меня на всеобщее обозрение функционер наверняка оказался разочарован тем, что случилось после этого, но главнокомандующему такие нюансы действительно были до лампочки — он лишь пожал плечами, а затем распорядился унести колоду обратно. В толпе сразу же послышалось заинтересованное гудение — настроившиеся на кровавое зрелище люди строили прогнозы, гадая, к чему приведут внезапные изменения.

— Начинаем. Ведите эту падаль!

Со стороны лестницы донеслась негромкая ругань, а затем на краю сцены показались трое солдат, конвоировавших побитого и оборванного имперца. Приговоренный к смерти был крепко связан, его лицо украшал огромный синяк, но он до самого конца пытался сохранить лицо и шел сам, без тычков и понуканий. Возможно, понимал, что сопротивление уже бесполезно. Или все еще верил в чудесное спасение.

— Действуйте, лорд!

Я задвинул в самые глубины души остатки не вовремя проснувшегося человеколюбия, шагнул вперед и поднял руку. Голодная бездна нехотя шевельнулась, по телу пробежал знакомый холодок, а еще через мгновение оранжевая дымка дотянулась до смертника и над площадью разнесся наполненный ужасом вопль.

Дождавшиеся своего люди радостно взревели, бездыханное тело свалилось прямо в телегу, а на сцену затащили нового пленника. Такого же избитого и потрепанного.

— Смерть врагам! — воодушевленно заорал генерал. — Смерть!

— Смерть, — дружно откликнулась толпа. — Смерть, смерть!

Чувствуя себя главным злодеем в каком-то низкопробном фильме ужасов, я лишил души вторую жертву, после чего вспомнил окутанные тьмой имперские казармы и постарался абстрагироваться от всего происходящего. Заходившие на трибуну люди все равно были обречены, мой отказ участвовать в казни абсолютно ничего бы не изменил, а так ситуация хоть кому-то приносила пользу. Требовалось просто сделать свою работу и не рефлексировать.

— Смерть!

Жуткий конвейер продолжал свое движение, поставляя мне новых жертв. Кто-то пытался уйти из жизни достойно, кто-то вырывался из рук конвоиров и отчаянно вопил, кто-то умолял о пощаде, трое или четверо даже обмочились, но это ничего не изменило. Присутствие богини чувствовалось все сильнее, первая телега успешно заполнилась телами, ей на смену пришла вторая, затем третья, я несколько раз ощутил прилив умиротворяющего тепла, но очередные награды сейчас занимали меня в самую последнюю очередь.

Ликование толпы мало-помалу стихло — люди пресытились однообразным повторяющимся действием, вспомнили о пиве и начали возвращаться к прилавкам. Наблюдавший за казнью генерал также поскучнел — видимо, зрелище расстающихся с жизнью людей оказалось неприятным даже для такого прожженного вояки. Я же продолжал свое дело, монотонно выпуская на свободу убийственный туман, ловя отголоски чужих эмоций и стараясь оставаться в здравом рассудке. Опыт подобных гекатомб у меня имелся, частичный иммунитет успешно выработался, но происходящее все равно тяжким бременем ложилось на душу, заставляя испытывать чуть ли не физические страдания.

Однако богиня явно была довольна.

— Закончили, — сообщил Тариджи, глядя на меня откровенно странным взглядом. — Больше никого нет, лорд.

— Все?

— Да, все, лорд.

Я несколько раз моргнул, встряхнул головой, а затем оглянулся по сторонам. Зрителей вокруг сцены осталось совсем немного, большая часть толпы снова осаждала бочки с пивом, но в глазах продолжавших держать оцепление солдат плескалась откровенная тревога. В принципе, я их понимал — если бы у меня на глазах кто-то без зазрения совести положил две с лишним сотни человек, мои ощущения были бы схожими.

— Слава богу. Думал, это никогда не прекратится.

— Сложная работа, — дипломатично кивнул генерал. — Но вы справились.