Черный бархат

Она положила голову ему на грудь, ощущая щекой гладкий шелк рубашки.

— А эмоционально?

— Я предпочитаю обходиться без эмоций. Они искажают факты. А я в своей работе в основном имею дело с фактами. Моя задача заключается в том, чтобы обнаружить правду. А она очень часто скрывается за искусным фасадом, который каждый человек воздвигает в соответствии со своим имиджем или чтобы скрыть угрызения нечистой совести.

— А тебе не кажется что ты и сам воздвиг такой фасад? Я не в состоянии пробиться сквозь него.

— Но ты уже сделала это. — Он подпер голову рукой. — Ты заползла через щели, Эмилия. Ты подкралась ко мне незаметно, и теперь ты во мне, во всех моих порах. — Его губы изогнулись в кривой усмешке. — Хоть я и довольно ревностно охранял свою стену.

— Звучит так, будто я какой-нибудь ползучий грибок или вьюнок-паразит.

— Нет, ты ветка клематиса, сильная, несмотря на кажущуюся хрупкость. — Сжав руки девушки, он притянул ее к себе. — Вся в розовых цветках, которые так и хочется съесть.

Его поцелуй вначале был сладостно-нежным. Губы раскрылись в ответ на умоляющее касание его языка. Эмилия прислушалась к толчкам сердца Джерико под своей ладонью.

— Говоришь, никаких эмоций, да? — поддела она.

— Ну что ж, есть эмоции и есть секс.

— Секс, — повторила она ровным голосом.

— Мадам Икс одобрила бы.

— К черту Мадам Икс! — Эмилия заглянула в любимое лицо, и ею овладело необузданное желание.

Пульсирующий жар внизу ее живота готов был поглотить его. Она начала раздеваться. Джерико тоже сбросил с себя одежду. И вот уже их тела слаженно покачивались в извечном ритме любви.

— Мм, так вот зачем ты привез меня сюда, — промурлыкала она сладким голосом, когда они, опустошенные, легли рядом на одеяле.

— Я привез тебя сюда, чтобы ты посмотрела дом, — ответил Джерико.

— Зачем?

— Чтобы узнать, захочешь ли ты жить здесь.

Огонь в камине потух, мерцали лишь красные угольки. Он ждал, когда Эмилия заговорит. Она молчала.

— Ты могла бы жить здесь со мной? — повторил Джерико свой вопрос.

— Не знаю… может быть… Все зависит от обстоятельств.

— Каких?

— Что подразумевает это предложение.

— Ты имеешь в виду брачное свидетельство? Пожалуй, я могу тебе его обещать.

Она перекатилась на спину и подтянула колени к груди.

— Логично. Разумно. Неэмоционально, — сказала она нараспев, легонько ударяя кулаками о колени. — Скажи мне, Джерико, что, по-твоему, мы сейчас делали?

Он знал, что она хочет от него услышать, но только не был уверен, что с его стороны будет честным сказать это.

— Мы… — Он прочистил горло и все-таки сказал: — Мы занимались любовью.

Она вздохнула и села, повернувшись к нему спиной.

— Хотела бы я верить, что ты на самом деле так думаешь. — Эмилия потянулась за своей одеждой и украдкой вытерла глаза тыльной стороной ладони.

— Я не лгу, — сказал он. Какой-то бесконтрольный импульс заставил его сесть и сгрести ее в объятия, обхватив ногами, прижав к своей груди, используя свое тело, чтобы окутать ее теплом и уютом.

— Тогда ответь мне, только честно, — потребовала она почти воинственно. — Скажи мне, Джерико, ты правда можешь быть счастлив в этом доме, со мной?

Джерико попытался сосредоточиться, но взгляд его метнулся к окнам, выходящим на дом Пэришей. В темных стеклах лишь смутно отражались их бледные, обнаженные тела. Этот дом ничего для него не значит, понял он. Даже как символ общественного положения — то, что он как раз поклялся презирать.

— Счастлив? Кто говорит о счастье? Счастье — это сантименты. А я, по-моему, сказал тебе, что меня не волнуют чувства.

— Неправда! Я заметила, что, когда мы были близки, для тебя это был не просто секс. Ты любил меня в эти минуты. И попробуй разубедить меня в этом!

— Но…

— Это не просто секс! — Она обхватила его затылок и впилась в губы страстным, отчаянным поцелуем. Он мягко положил руки ей на плечи, чтобы успокоить. Слезинка скатилась по ее щеке ему в рот, и он ощутил вкус боли, желаний, сомнений и глубокой привязанности.

Чувства!

Эмилия оторвалась от его рта.

— Либо я самый наивный человек на земле, либо ты самый упрямый, Джерико, потому что я отказываюсь верить, что ты не можешь испытывать любви. — Она оттолкнула его руки и встала: хрупкая фигурка с глазами, сияющими синим светом. — А что касается меня, да, я была бы счастлива стать твоей женой!

Глава двенадцатая