Черный бушлат-2. Первозакрыватель.

  Мы все подавленно молчали. Атас, какая перспектива! Может прямо к капитану и подойти со своими рассказами? Ага, щас! Сочтет он все это последствием большой доли спирта. И будет, по-своему, прав…

  - Значит, так, соколики вы мои ясные. Те, кто в о в р е м я и своевременно очухался и, хотя бы частично, осознал свою вину, получают от меня последний и окончательный шанс. Шанс реабилитировать себя, для начала — в моих глазах. А дальше я посмотрю… А что же касается тех, кто в себя приходить так и не собрался…

  Лежащий на земле солдат вдруг приподнял голову. Встал на четвереньки и огляделся. В себя пришел? Или все время ваньку валял? Черт его знает, не лезть же к нему теперь с расспросами. Это не осталось незамеченным капитаном.

  - Ага! Очнулся, милок? Ну-ка поднимите его на ноги!

  - Гогоберидзе! — гаркнул старший лейтенант. — Организовать!

  Из строя выдвинулся здоровенный черноволосый мужик, кивнул головой, и из-за его плеча выскочили двое бойцов. Те самые, что и тащили Громова во двор. Подскочили к нему и привели в вертикальное положение. Так, надо понимать, это актив роты. Те, что на подхвате у старлея состоят. Надо будет их запомнить и держать с ними ухо востро.

  - Смирно! — это снова капитан.

  Строй замер.

  - За нападение на командира (ага, так это он военврачу в лоб засветил), хищение государственного имущества (это за спирт, что ли?), самовольное оставление части в боевой обстановке, приказываю! Рядового Громова Павла Николаевича — расстрелять! Старший лейтенант Городня!

  - Я, товарищ капитан!

  - Привести приговор в исполнение!

  Старший лейтенант вытащил из кобуры 'ТТ' и вскинул руку. Сухо треснули два выстрела и Громов обвис на руках, державших его, бойцов.

  - Все видели? — обвел глазами строй капитан. — Все поняли? Шутки кончились. Рекомендую это крепко запомнить и зарубить себе на носу! Вольно! Разойдись!

  И вот мы снова в сарае. Двери не заперты и можно выходить во двор. Но, прежде всего, надо хоть немного осмотреться.

  - Слышь, — толкнул я в бок одного из своих 'соратников' по самоходу. — Сидор мой где? Что-то не вижу его?

  - Да вон он, у столба лежит.

  - Где?

  - Да вот же! — боец пнул его ногой. — Ослеп, что ли?

  - Да, башка гудит, толком и не соображаю.

  - И не говори… у меня тоже…

  Так, теперь выберем уголок и присядем. Что там у нас в сидоре? Да и в карманах порыть надобно. Так… Красноармейская книжка. Рядовой Леонов Александр Павлович. Хм, и тут тезка попался. 1901 года рождения. Гражданскую войну, значит, застал. Интересно, что он, то есть, теперь уже я, там делал? Руки у меня крепкие, мозолей нет. Телосложением бог не обидел. Не Геракл, но и не хиляк. Что там у нас еще? Спички, нитки, иголка. Всякая солдатская мелочовка, понятно, еще что? Бумаги? Хм… Ага, копия приговора! Так, за что ж меня сюда? Невыполнение приказа командира в боевой обстановке. М-м-да… Исчерпывающе, но непонятно. Какой приказ, в какой обстановке? Чего я там рогом упирался? Консервы, две банки. Фляга с водой, котелок, все. Оружия нет, патронов тоже.

  Шум у ворот отвлек меня от размышлений. Что там? Кухня приехала. Ну, пожрать сейчас явно не помешает.

  Стоя в очереди к кухне, я продолжал размышлять. Ладно, перенос удался. Хоть и криво, не в ту степь, но вышло. Что мы имеем с гуся? Факт вторичного переноса? Есть. Еще бы теперь и факт вторичного возвращения — было бы самое то. Попадание в нужного человека? А вот тут — облом. Полный и окончательный. Так что, теорию академика можно закрывать. Не обеспечивает она нужной точности попадания. Как там меня называли — первооткрывателем? Ну, вот, буду я вам теперь первозакрывателем, дайте только назад возвратиться. А вот как это сделать? Лезть под пули? А, что там Травников говорил? Перед возвращением у меня изменился сердечный ритм? То есть, в любой момент я вернуться назад не сумею? Должны совпасть какие-то там условия? Какие же? И каков будет вывод? Один он будет — надо выжить. Когда там будет возвращение, да и будет ли оно вовсе, еще неизвестно. Так что — будем жить! Желательно здоровым и не больным.

  Получив свою порцию, я уселся на лежащие в углу двора бревна и принялся за обед. Судя по времени, завтрак я благополучно проспал. Или, вернее провалялся в беспамятстве. Поэтому жрать хотелось весьма неслабо.

  - Не помешаю, Палыч? — ко мне подсел долговязый светловолосый боец. Один из 'соратников'? Похоже… Был он весь какой-то помятый, что ли. Или от природы неуклюжий.

  - Садись, место не купленное.

  - Спасибо тебе сказать хочу.

  - Хочешь — говори. За что?

  - Ну, если бы не ты, со своей готовностью к исполнению приказа, то Шумила нас бы еще в сарае пострелять мог. Запросто, с него станет.

  - Старлей-то? Этот могет.

  - Пацаны говорили, за ним такое уже водилось.

  - Сам кто видел, или сплетни?

  - Из старого состава роты есть пяток пацанов. Они и рассказали. В атаку ребята вставать стремались, он и завалил двоих. И потом, на отходе уже, один ранен был, идти не мог, так он и его тоже… того…

  - С какого бы хрена-то? С первыми двумя — понятно. А этого за что?

  - Крикнул, что, мол немца тут дожидаться будешь?