Черный человек

– В чем-то гул подобен джинну, – размышлял Ян. – Он все же привязан к своей тюрьме. Она создана, чтобы его ограничивать. Знаки на кулоне обязаны каким-то образом влиять на условия сделки. И сдерживать гула. По сути, крышка этой вещи, контракт, где прописаны права и обязанности обеих сторон. Не зря же пять знаков на лицевой части – для демона, и один на задней крышке – для заказчика.

– Понимаешь, в этом ты однозначно прав, – подтвердил Давид. – Но я, как и обещал, проанализировал эти переводы. Это, если ты помнишь, названия смертей для жертв. Как раз тот самый сценарий. Но вот это как-то странно не бьется с тем, что происходило в прошлые разы.

– Ты хочешь сказать, что вообще не было совпадений? – это заставило молодого человека сильно заволноваться.

– Одно есть, и назову его сразу, – старший коллега снова искал нужные данные в блокноте. – Вот. Верхний правый знак. Смерть в стихии мудрости. Проще говоря, в воде.

– Так… – Ян хмурился все больше. – Та самая жена первого заказчика как раз утопилась. Я думал, это была внеплановая смерть.

– Очень даже плановая, Ян, – грустно возразил Давид. – И так же умер жених младшей дочери во второй истории. Он был третьим по счету в тот раз.

– Пока в нашей истории никто не топился, – напомнил молодой человек. – Что до очередности… С одной стороны меня немного нервирует, что сценарий не четкий. Но знак на кулоне есть, есть одинаковые смерти в рамках двух предыдущих сделок. Это уже что-то.

– Второе совпадение, – продолжил старший коллега. – Смерть в пучине собственной стихии. Слово пучина намекает на очередную жидкость. Похоже, это смерть от потери крови.

– Утонуть в собственной крови? – Ян поморщился. – Жестко. И что? Такое было?

– Во второй истории был персонаж, – покладисто рассказывал начальник. – Управляющий делами заказчицы и по совместительству настоящий отец той девчонки. Так вот он налетел на вилы. Естественно, было пробито легкое. И он на самом деле захлебнулся собственной кровью. Плюс первый заказчик, кто, как ты помнишь, просто вскрыл вены. В ванной. Как положено. В каком-то смысле, тоже утоп в крови.

– Странно, – молодой человек поджал сердито губы. – Почему заказчик принимает одну из смертей с лицевой стороны кулона?

– Не знаю! – развел огорченный Давид руками. – Но напомню, это было в обеих историях. Во второй заказчица тоже умерла, согласно знака. Просто мы еще до нее не добрались. Пока я успел назвать лишь два символа. И кстати, снова. Заказчик получается, стал третьим, а папаша девицы был четвертым.

– Возможно, каким-то образом, виды смертей зависят от самих жертв, – предположил Ян. – Ну… по характеру или обстоятельствам. Мы не знаем, как жили люди больше ста лет назад. Ты можешь купить еще ворох бумаг о них, но никто не знал эту историю полностью. Пока достаточно того, что все же как-то жертвы реально укладываются в сценарий. Но только почему-то в него же попадают заказчики. Что там еще?

– Теперь у нас есть и еще одно совпадение, – продолжил начальник. – Появилось из-за матери Ольги из нынешнего сценария. Смерть, ломающая изнутри.

– Кстати…подходит, – нехотя согласился Ян. – Мегера умерла от обширного инфаркта. А в прошлый раз?

– Отравление, которое вызвало отек Квинке, – сухо подсказал Давид. – Это у старшей дочери заказчицы.

– Ну… это можно назвать смертью, ломающей изнутри, – признал его молодой коллега. – Где-то так. А что дальше?

– Смерть раненой птицы, – послушно продолжил начальник. – Помнишь? Первый символ. Верхний левый. Как раз вторая заказчица сорвалась с утеса. Она, судя по воспоминаниям ее слуг, была здорово не в себе после смерти старшей дочери и управляющего. Несколько раз пыталась наложить на себя руки. Ее держали под присмотром, но в один прекрасный день дамочка сбежала и пыталась сигануть в море. Но не долетела. Там были камни.

– Как раненая птица… – задумчиво пробормотал молодой человек. – Все так или иначе связано с водой или кровью, как с жидкостью. Только не знаю, важно ли это.

– Я тоже не знаю, – с досадой признался Давид. – У нас четыре символа, три совпадения. Одно уже с нынешним делом. В воде, в крови, смерть изнутри и раненая птица. Последний знак обозначает вообще нечто невнятное. Смерть в тумане мук сердца.

– Сердечный приступ? – с явным сомнением предположил Ян.

– Ни в одной истории такого нет, – напомнил ему начальник. – А самое странное из всего, что все смерти первых жертв вообще не вписываются в сценарий.

– Разбиться на автомобиле, это точно не напишешь на кулоне с древним демоном, – согласился молодой человек.

– Ага, – поддакнул Давид. – В первой истории у нас было довольно банальное повешение, а во второй мужик свернул себе шею, рухнув с коня на охоте.