Черный человек

По местному времени было всего лишь девять вечера, но темнота и здесь властвовала над землей и небом.

Отпустив такси, Боянова мельком посмотрела на плывущие над головой алые огоньки чужой машины, подумала: прикрытие, наверное, любит Алекс архаику, – и тут же забыла об этом. Лифт вознес ее на семнадцатый этаж здания-пирамиды, а спустя минуту она уже входила в квартиру сестры: жилой стандарт – четыре комнаты, кухня, сауна.

Забава примеряла новое платье, вырастив из стены треугольник зеркала. Оглянулась на звук шагов.

– Как я тебе?

Комиссар оценивающим взглядом прошлась по фигуре сестры.

– Весьма недурно. Однако носить такое можно только вечером.

Платье горело, то есть впечатление было такое, что легкая ткань вспыхнула и горит бездымно, трепеща язычками пламени: алыми, оранжевыми, голубыми и фиолетовыми. Сквозь неумирающее и нежгучее пламя изредка то туманной кисеей, то рельефной скульптурой – на мгновение – проступало прекрасное тело молодой девушки, полное сил и женственности.

– Стиль «аутбэст», – проговорила Забава смущенно. – Зиркорн, конечно. И все же красиво, да?

Она небрежно взмахнула рукой, и платье вдруг стекло к ее ногам лужицей света. Оставшись в бикини, девушка нагнулась, подобрала «лужицу», превратившуюся в ленту, бросила в дырчатую пластину стенного шкафа, который проглотил ленту и заурчал, как сытый кот, ожидая приказа. Забава щелкнула пальцами, надела выданный шкафом халат – ничего не скрывающий по сути, прошлась перед сестрой, покачивая бедрами, и обе засмеялись.

Спустя несколько минут сестры вырастили в спальне мебель по вкусу, приготовили напитки и устроились в уютном уголке комнаты, делясь впечатлениями от прожитого дня и последними новостями. Они были очень похожи, особенно бровями, густыми и широкими; но у Забавы лицо было смуглое и тонкое, с твердым подбородком и такими же твердыми, резными губами, с глазами-сапфирами, а лицо Власты светилось белизной, такое же тонкое – один и тот же резец их вырезал, – но более мягкое, с губами пухлыми, готовыми, казалось, сложиться в улыбку, и желто-зелеными глазами. Правда, в отличие от сестры, комиссар улыбалась редко, в исключительных случаях, а вот характеры у них получились одинаковые: решительные, сильные, властные.

– Что ты в нем нашла? – пробормотала младшая сестра, насмотревшись на Забаву. – Тебе на вид двадцать, ты красивая, изящная и умная… а он – бегемот с фигурой Геракла, бифкейк[113] с едва заметным проблеском мысли…

Забава с изумлением посмотрела на сестру.

– Власта, что с тобой? Ты об Аристархе? Всерьез?

– О нем, о ком же еще.

– Да ты же его не знаешь совсем! Это… это… – Забава не нашла слова и только зажмурилась изо всех сил. Потом недоверчиво заглянула в глаза Власты: – Что произошло между вами?

Она могла свободно читать в душе сестры, воспринимать бег ее эйдетических образов – процесс мышления, но никогда не делала этого, и даже не в силу этики интрасенсов – в силу безоговорочного доверия.

– Он отказался работать в отделе, – поморщилась Власта. – Придумал какую-то смехотворную причину… хотя, вероятней всего, это лень или трусость!

– Власта!

– Ну не буду, не буду, раз тебя это задевает. Он меня вывел из себя, отсюда и настроение соответствующее. А тут как назло начинаются странные события и нужен очень хороший эфаналитик, чтобы сделать верный прогноз.

– Он очень хороший аналитик, а математик от бога.

Власта улыбнулась, провела рукой по щеке сестры.

– Надо же, как ты его защищаешь. А разница в возрасте не смущает? Ведь ты старше его на тридцать лет. Впрочем, – комиссар пригорюнилась, – извини, при чем тут возраст? Просто я никогда не думала, что моя железная сестра, идеал строгости, точного расчета, вкуса, свободы, целеустремленности, способна влюбиться так по-девичьи, бездумно и щедро.

– Закрыть глаза на событие – еще не значит уничтожить это событие. Хотя я сама не поверила, когда поняла. И встречались мы с ним всего-то несколько раз… Тянет меня к нему, понимаешь? Ничего не могу поделать с собой, хоть плачь.

– А он?

– А он весь в себе: что-то ищет, к чему-то стремится, чего-то добивается, но – один! И прочитать его я не могу, понимаешь? То есть пытаюсь, но он закрыт, заблокирован, как… как вход в пещеру, где спрятаны несметные сокровища.

Власта улыбнулась.

– Ты уверена, что сокровища существуют?

– Чаще да, а иногда… хочется убить его или хотя бы избить, лишь бы увидеть, что он прячет в себе. – Забава всхлипнула. – Изверг каменный! Истукан! Индивидуалист несчастный!

Женщины обнялись, притихли.

– Тебя что-то еще беспокоит? – шепнула Забава. Она хорошо знала заботы сестры и была в курсе всех дел, которые велись службой безопасности.

– Границы допустимого, – так же шепотом ответила Власта. – До каких пределов могут дойти братья «Ордена» в борьбе с интрасенсами, с тобой в том числе. Я боюсь за тебя.