Черный человек

Драккар, вернее его неощутимый голографический мираж, догнали, однако выяснить причину его появления не сумели: аппарат врезался в лопасть солнечного концентратора и превратился в тусклую вспышку света, как и маатанский корабль до него. Пограничники, наблюдавшие за столкновением, были весьма разочарованы, зато они первыми обнаружили еще один объект, наблюдавший за Арджуной: странное полупрозрачное облако, похожее на кусок мыльной пены с мигающими точками внутри каждого «мыльного пузырька». Объект был далеко от пограничного куттера и шел с очень большой скоростью, буквально за несколько секунд исчезнув из глаз, поэтому разглядеть его получше не удалось, но Шевчук не сомневался, что в Системе обнаружен знакомый орилоунский «глазастый» – автомат, сопровождавший Шаламова.

Боянова не возражала, доверяя интуиции Шевчука. У нее тоже появилось предчувствие лавины событий, связанных с «черными людьми» или по крайней мере с их «техникой».

Виды Меркурия комиссара безопасности не прельщали, и, налюбовавшись в течение двух часов на дышащий прозрачный вулкан «сферы Сабатини», а также на окраину дикого лавового плато Моря Жары, вспаханного «сферой», где царили два цвета: серый, со всеми его мыслимыми оттенками от серебра до вечерней полутьмы, и желтый, – она вернулась на Землю.

Проигнорировав настойчивый вызов СЭКОНа, Боянова уединилась с заместителем и не отвечала на запросы, пока не проанализировала деятельность отдела по всем векторам отдачи. Вывод был неутешительным: существовали каналы утечки самой конфиденциальной информации из бюро, занимавшегося проблемой неформальных движений молодежи и делом Шаламова. Системы охраны тайны утверждали, что все идет нормально, доступ к информации имеют только работники отдела, имеющие статус официала, однако сбои в работе оперативных инков говорили об обратном.

– Кто-то запустил в сеть хитрую «вирусную» программу, – сказал Борда, помяв полное лицо. – С еще более хитрым выходом на периферию. Нужен мастер-программист высшего класса, который залез бы внутрь Умника и в режиме «один на один» выяснил параметры «вируса». В управлении таких нет.

– Есть один человек на примете, – сказала Боянова, закидывая руки за голову так, что тонкая ткань костюма рельефно обтянула высокую грудь. Заметила взгляд заместителя, но не смутилась.

– Аристарх Железовский?

– Если бы ты знал, Рене, как он мне нужен.

Борда усмехнулся, не отводя взгляда от груди.

– Красивая вы женщина, Власта… мне б мои двадцать лет! Неужели не нравится никто из нашего племени? Нет достойных?

– А вы хотите сосватать кого-нибудь? – улыбнулась и Боянова.

– Почему бы и нет? Я знаю многих сильных мужчин, не уступающих вам по уму и независимости.

– Этого мало, Рене. Мне подошел бы только тот мужчина, который смог бы ради меня наступить на горло собственной песне, а не демонстрировать свою силу и независимость. И еще мне хочется, чтобы он был способен совершать маленькие глупости.

Борда покачал головой.

– У нас разные оценки мужских качеств. Мне, например, кажется, что сильный не должен быть глупым ни при каких обстоятельствах. Делать глупости – удел слабых.

– Мы говорим о разных вещах, Рене. Вы просто не разбираетесь, какие глупости делаются от слабости, а какие от силы. И на этом закончим дискуссию о моем идеале.

– А я только набрался наглости, чтобы спросить: кто отец вашего ребенка?

Комиссар отвернулась и не отвечала долго, минут пять. По лицу ее проплыли вереницей тени чувств: гнев, досада, горечь, презрение, печаль… и завершило гамму выражение деловитой сосредоточенности.

– Милослав Торопов, – сказала наконец Боянова, все еще не глядя на зама. – Отец ребенка – командор погранслужбы Торопов. Еще есть вопросы?

– Уже нет, – пробормотал Борда и, не удержавшись, добавил: – Не в этом ли причина возникшей напряженности между службами?

Глаза Бояновой сверкнули.

– Нет! Причины конфликта в разнице подхода к деятельности погранслужбы, и вы это знаете. – Ответ прозвучал слишком резко, и Власта перевела дыхание, сдерживаясь. – Вы свое мнение высказали? – Комиссар сделала ударение на слове «свое».

– В общем-то… нет. – Виноватое выражение не сразу сошло с лица заместителя. – Кто-то в мужском разговоре затронул эту тему…

– Кто именно?

– Но Власта…

– Кто?!

– Кажется, Ландсберг, но я не уверен…

– Довольно, поговорим об этом позже, после того, как я кое-что выясню. Давайте еще раз пройдемся по делу «Сын сумерек».

Добряк Борда покорно наклонил голову, хотя и не видел смысла повторять уже известные факты. Новостей от сыщиков Столбова и оперативно-розыскной обоймы Хмелевского не поступало, и вопрос: где Купава, Шаламов и Мальгин со товарищи – оставался открытым.

ГЛАВА 5

В один из моментов перехода от многодиапазонного мышления «черного человека» к нормальному человеческому он заметил, что за ним снова следует богоид.