Черный человек. Книга 1

— Майкл, вам «две семерки» по треку.[44]

— Причина?

— Разве ваши мудрецы сообщат? Но я понял, что речь идет о какой-то жутко необычной находке.

Лондон оглянулся на Ромашина, тот встал.

— Орилоун?

— Похоже на то. Где именно, Джо?

— Русский север, полуостров Таймыр. Больше ничего не знаю.

— И на том спасибо. Идемте, Игнат. Кажется, интуиция вас не подвела. Да и моя меня тоже, иначе я не остался бы дома.

Обменявшись понимающими полуулыбками, они вышли из квартиры и поднялись к причалу дежурных машин, где Лондона всегда ждал скоростной куттер.

Глава 3

Сложена была Карой великолепно. В своем таитянском парео, загорелая до бронзового свечения, она казалась Мальгину Алкменой, дочерью царя Электриона, чья исключительная красота заставила даже Зевса обратить на нее внимание.

Плавала она бесшумно и надолго уходила в глубины заводи, словно поддразнивая хирурга, пугая его своей смелостью. Мальгин лежал на берегу, покусывая травинку, и думал о том, что наряд женщин не должен быть вызывающим, намек на тайну всегда интереснее и привлекательнее; полное откровение всегда интимно и редко не возбуждает самого примитивного желания, но Карой и в парео не вызывала у Мальгина вожделения, лишь восхищение и невольное легкое волнение.

Они позавтракали у костра вместе с отцом Клима, выпили по кружке вкусного чая, пахнущего дымком, малиной и чабрецом, потом Мальгин-старший отбыл на лодке вниз по течению, скрылся за излучиной реки. Карой предложила искупаться и позагорать, и Мальгин, в душе забавляясь непосредственностью женщины, своей растерянностью и ожиданием неизвестных, но приятных событий, первым полез в воду.

Говорили они мало, ограничиваясь в основном междометиями и малозначащими замечаниями. Клим испытал мимолетное разочарование, когда вместо Купавы увидел на берегу Карой. Но теперь уже не жалел, что его одиночество — отец не в счет — получило пробоину.

— Что вы на меня так смотрите? — спросила девушка, выходя на песчаную отмель и стряхивая с волос капли воды.

Мальгин отвел взгляд от ее точеной загорелой груди с маленькими темными сосками и подвинулся на махровой простыне. Карой села. Потом легла навзничь, зажмурясь и подставляя лицо солнцу.

— Господи, как хорошо!

Мальгин тихо засмеялся.

Карой открыла глаза.

— Что вы смеетесь?

— Просто так. Рад, что вы нашли меня… хотя час назад готов был убить на месте всякого, кто пожелал бы нарушить мой покой.

— Я это заметила. И все-таки вы не ответили на вопрос. Когда я выходила на берег, вы смотрели на меня, как…

— Бальзак.

— Нет.

— Македонский.

— Я не то хотела сказать, а вы, кстати, Клим Мальгин, и им останетесь, хотя что-то от Македонского в вас, пожалуй, есть. — Карой оценивающим взглядом окинула поджарую фигуру хирурга. — Нет-нет, не напрягайте мышцы, я уже поняла, чем вы похожи — шрамами на груди.

Мальгин снова засмеялся, с удовольствием.

— Благодарю за столь лестное сравнение, но есть еще одна вещь, которая объединяет меня с великим Александром: упрямство. Знаете, о чем я подумал, глядя на вас?

— Честно?

— Вполне. Вы — копия Алкмены, жены Амфитриона, красота которой опьянила Зевса до такой степени, что он три дня и три ночи…

— Не продолжайте. — Карой задумчиво разглядывала лицо Мальгина. — В результате их встречи родился Геракл, так? Я хорошо помню эти мифы, они интересны тем, что женщины в них равны мужчинам почти во всем. Поцелуйте меня…

Мальгин, замерев, долгое мгновение смотрел в глаза Карой, постоянно меняющие цвет от желто-рыжего до черного, наклонился и поцеловал ее в полуоткрытые, пухлые, необычайного рисунка губы. Отодвинулся.

— Еще, — прошептала она с закрытыми глазами.

Клим вздохнул, покачал головой, сказал коротко:

— Хан.

— Что? — Карой изумленно распахнула глаза.

— Джума узнает, — серьезно сказал он. — Вызовет на дуэль и убьет, я его знаю.

Она не ответила, снова закрывая глаза и отворачиваясь. Несколько минут прошло в молчании.

— Вы обиделись? — негромко сказал Мальгин, укладываясь рядом и тоже подставляя лицо солнцу, по сравнению с Карой он казался незагорелым.

— Знаете, что мне в вас нравится? — проговорила женщина. — Не поверите.

— Простота.

— Не гадайте, у вас это плохо получается, к тому же вы очень непростой человек, Мальгин, хотя и очень открытый. Вы интересный собеседник, прекрасный специалист, хороший организатор, смелый и решительный человек, и прочее, и прочее, но меня тянет к вам просто как к мужчине. И я не могу этому противиться. И не хочу. Не верите?

— Почему, верю, — сказал Мальгин, чувствуя легкий эйфорический звон в ушах, словно от избытка кислорода. — А как же Джума?

Карой резко привстала, повернулась к хирургу, как разъяренная тигрица, на Клима глянули бездонные черные омуты. Он опасливо отодвинулся.

— Извините, Карой, я не хотел… честное слово, больше не буду.

— С Джумой у меня все иначе, хотя вряд ли я смогу объяснить как. Помните у Блока? «Принимаю тебя, неудача, и удача — тебе мой привет…» Джума — моя неудача, и не надо было напоминать мне о нем, я думала о вас…

Мальгин не дал ей договорить, поцеловал еще раз и не отпускал, пока она не задохнулась. Пробормотал: