Черный дембель. Часть 3 (СИ)

Он указал на мой живот острием ножа.

Я кивнул, тряхнул зажатым в левой руке свёртком. Бросил взгляды по сторонам — ни справа, ни слева от себя на дороге не увидел приближавшийся свет фар. Посмотрел на ушастого.

Заметил, что несостоявшийся Светочкин убийца выглядел довольным и уверенным в своих силах.

— Понятно, — сказал я. — Сдаваться пришёл? Или стукануть на дружков решил?

Ушастый фальшиво хохотнул (я не почувствовал, что ему весело). Он показал мне свою правую руку. Я отметил, что пальцы на его руке не двигались, будто обёрнутые тугой повязкой.

— К знакомому ментёнку пришёл, — повторил бывший налётчик. — Должок ему принёс.

Порыв ветра пригладил мне волосы на голове. Отправил на прогулку вдоль моего позвоночника дружный отряд мурашек. Он напомнил мне, что сейчас не май месяц, а только начало апреля.

— Должок — это хорошо, — сказал я. — Люблю, когда мне должны.

Улыбнулся и спросил:

— Что же ты мне принёс, ушастый? Что ты мне задолжал? Порадуй меня.

Я наблюдал за тем, как ушастый качнул головой и сквозь зубы сплюнул на асфальт. Видел, что его приятели на пару шагов приблизились ко мне. Провёл рукой по Светочкиному свёртку — нащупал край полотенца.

— Ага, ментёнок, — сказал ушастый, — сейчас порадую. Так порадую, что мало тебе не покажется.

Он помахал ножом, словно размял украшенную синими татуировками кисть левой руки. Я сунул пальцы под полотенце. Краем глаза я видел, что дружки ушастого рассматривали меня с показной ленцой во взглядах, ухмылялись.

— Сейчас ты сдохнешь, ментёныш, — сказал ушастый. — Но не сразу. Долго будешь корчиться…

— Серьёзно? — спросил я.

Ушастый замолчал. Потому что на дорогу упало грязное полотенце. Я взялся за обрубок приклада, положил цевьем на свою левую ладонь уже не прятавшийся под полотенцем обрез. Большим пальцем правой руки поочерёдно взвёл оба курка — раздались два щелчка: громкие и звонкие, будто я переломил пополам две сухие палки. Ушастый опустил нож, словно тот вдруг стал для него слишком тяжёлым. Я посмотрел ему в глаза. Но тут же сместил взгляд вправо. Указал укороченными стволами обреза сперва на преграждавших вход в Красный переулок мужчин. Те замерли, затаили дыхание; уже не ухмылялись. Вслед за ними заглянул в оба выходных отверстия стволов мужик в серой кепке: я направил полученный от Светочки обрез на его вдруг побледневшее лицо.

— Не дёргайтесь, мужики, — скомандовал я. — У меня всего два патрона. Поэтому предупредительного выстрела в воздух не будет.

Направил оружие на живот ушастого — ямочек на его щеках уже не видел.

Велел ему:

— Ножичек брось. Давай-давай. Нож на землю, я сказал!

Звуки моего голоса заметались между домами, отражались от стен и от оконных стёкол, уносились в направлении Калининского моста.

Ушастый разжал пальцы. Клинок выпал из его руки, звякнул об асфальт.

— Невезучий ты мужик, ушастый, — сказал я. — Ты не иначе как в понедельник родился. Сперва грабить не в тот день и не в то место пошёл. Теперь неудачное время и неудачную цель для мести выбрал.

Я покачал головой и сообщил:

— Мужик, тебя сглазили. Точно тебе говорю. Причём давно: ещё при рождении.

Я повернул голову, взглянул на застывшую у входа в Красный переулок парочку. Перевёл взгляд на их подельника, нервно поправлявшего на голове кепку. Эти трое внимательно смотрели на обрез и уже не ухмылялись.

— А вот вам повезло, товарищи уголовники, — сказал я. — Потому что у меня с вами тёрок пока не было.

Стволы обреза по-прежнему смотрели на ушастого бандита. Я тоже следил за ним краем глаза. Но тот не шевелился: не давал мне повода дёрнуть за спусковой крючок.

— Я тут прикинул, мужики, и понял: всех вас не убью.

Я разочаровано скривил губы.

Сказал:

— Как ни крути, хоть один из вас, но сбежит.

Покачнул обрезом — ушастый вздрогнул, отшатнулся.

— Двоих пристрелю, — сообщил я. — Третьего догоню и сверну ему шею. Но четвёртый…

Я демонстративно вздохнул. Переложил обрез в левую руку.

Его стволы по-прежнему целили в ушастого.

— Четвёртый свалит, — сказал я. — Это без вариантов.

Махнул правой рукой.

— Поэтому валите отсюда, мужики.

Пальцем поочерёдно указал на всех своих противников, кроме ушастого — на того смотрели оба дула обреза.

— Вы, трое, — сказал я. — Проваливайте отсюда.

Пожал плечами и пояснил:

— Арестовывать мне вас пока не за что. А зачистить вас всех не получится. Поэтому обойдусь без лишнего шума. Зачем портить сон советским гражданам? Им утром предстоит коммунизм строить.

Будто в ответ на мои слова в окне на пятом этаже (над рестораном) вспыхнул свет. Это заметил не только я — посмотрел вверх и обладатель серой кепки.

— Исчезните, мужики, — сказал я. — Я вас отпускаю.

Уточнил:

— Пока… отпускаю. Запомните мою доброту. И держите языки за зубами.

Добавил:

— Оставьте меня наедине с моим ушастым приятелем.

Обрез в моей руке дёрнулся в сторону подельников ушастого.

Те снова замерли, не шевелились.

— Мужики, у вас ко мне есть вопросы? — спросил я. — Что непонятно?

Мужчина в кепке медленно поднял руки на уровень своего лица. Сверкнул золотой коронкой. Указал острым концом заточки в небо, на котором блестели россыпи звёзд.