Черный дембель. Часть 5

Взгляды всех сидевших за столом людей скрестились на моём лице. Я неспешно сделал из чашки глоток кофе.

Поставил чашку на блюдце, поднял на Настю глаза и заявил:

— Мы с Леной с огромным удовольствием изготовим для вас торт «Птичье молоко». Завтра. Днём. Если найдём необходимые продукты и инструменты. Это будет всего лишь маленькая благодарность за ваше гостеприимство.

* * *

Ещё за ужином мы спланировали расписание на десятое марта. Я сразу же заявил, что на вечер запланировал «встречу с приятелем». А утром мы с Леной отправимся в Малый Кисловский переулок, чтобы Котова взглянула на ГИТИС. Бурцева тут же заявила, что пропустит завтрашние занятия в университете и поедет в театральный институт вместе с нами.

— А что такого, папа? — сказала она в ответ на укоризненный взгляд отца. — В универе завтра ничего важного не будет. А Лена и Сергей приехали к нам всего на один день.

Настя пообещала, что сама проведёт для нас экскурсию по Государственному институту театрального искусства. И попросила, чтобы я составил список всего, что мне понадобится для приготовления торта. Я сразу же исполнил её просьбу — Бурцева сунула составленный мною список в руки своего отца. Заявила, что всё необходимое для торта «купит папа».

Она пожала плечами и заявила:

— Ты сам виноват, папочка. Где есть вина, там должна быть и кара. Я попросила бы Мишу, если бы ты не отправил его в эту дурацкую командировку.

* * *

К театральному институту мы отправились в понедельник утром (после того, как расправились с приготовленной полковником КГБ яичницей). Обошлись без услуг московских таксистов — доехали в метро до станции «Арбатская». В вагоне метро было многолюдно, душно и шумно. Настя ещё в пути взвалила на себя функции нашего экскурсовода и рассказывала нам о Государственном институте театрального искусства (приправляла своё повествование многочисленными «мудрыми» цитатами и «крылатыми» выражениями). Из её лекций я узнал, что находился ГИТИС сейчас в здании усадьбы восемнадцатого века. И что в том здании Наполеон Бонапарт «устроил конюшню», когда в тысяча восемьсот двенадцатом году «ненадолго» захватил Москву.

До Малого Кисловского переулка мы дошли от выхода из метро хорошо мне знакомым по прошлой жизни маршрутом. На этих улочках я «тогда» бывал много раз. Потому что в середине девяностых годов мы с Артурчиком «получили» помещение в Среднем Кисловком переулке, где разместили один из своих московских офисов. Тогда я неоднократно проезжал мимо ГИТИСА — частенько видел рядом с ним знакомые мне по советским и российским фильмам лица актёров. На этот раз мы по пути к институту никого из нынешних или будущих знаменитостей не встретили. На территорию бывшей усадьбы попали без проблем. Настя Бурцева повела нас прямиком к центральному входу театрального вуза, на ходу зачитывала лекцию.

— … Это первый в мире вуз, который давал высшее образование актёрам драматического театра, — рассказывала Настя. — На первом и на втором этажах здесь находится актёрский факультет. На третьем режиссерский. А сзади этого здания театроведческий факультет, где учится моя хорошая подруга, о которой я вам уже рассказывала…

В главном корпусе института я первым делом расстегнул куртку — тут было тепло и душно, как в метро. С верхних этажей доносились приглушённые расстоянием человеческие голоса. Настя повела нас к центральной лестнице. Но я остановился и заявил, что дальше не пойду. Сказал, что Бурцева и без меня «всё» здесь Лене прекрасно покажет и расскажет. Попросил у Котовой шариковую ручку и блокнот, который Лена теперь постоянно носила у себя в сумке. Заявил девчонкам, что подожду их «внизу». Бурцева растеряно моргнула и вдруг сощурила глаза. Посмотрела на блокнот и спросила: уж не сюжет ли для нового рассказа я придумал. Я ответил ей, что «не то чтобы придумал». «Запишу, пока ничего не забыл», — сказал я и присел на корточки около лестницы.

Девчонки с пониманием отнеслись к моей просьбе. Настя мне улыбнулась, Лена легонько прикоснулась к моему плечу. Котова и Бурцева развернулись и ушли на второй этаж. А я расположился у лестничных перил, открыл на чистой странице блокнот и взялся за составление очередного «московского сна» (тему которого придумал ещё в Новосоветске). В стенах театрального института работалось быстро, легко и с вдохновением. Висевшие на стенах портреты театральных деятелей своими строгими взглядами будто подстёгивали работу моей памяти и помогали в работе. То и дело проходившие к лестнице студенты рассматривали меня с интересом, но не отвлекали вопросами. А вот я временами отвлекался — бросал взгляды на стройные ноги поднимавшихся по ступеням будущих актрис.

* * *