Черный дембель. Часть 5

На следующий день мы с Леной после занятий в институте поехали к Уваровым. Вчера у Николая был день рождения. Но Коля и Марго пригласили нас к себе в субботу. Лена у меня выспрашивала ещё утром, много ли к Николаю сегодня явится народу (я в ответ пожимал плечами). Котова нарядилась в привезённую из Москвы чехословацкую кофточку, надела серьги с рубинами (которые так и не продемонстрировала Высоцкому). Она переживала, что вновь окажется в кругу «обеспеченных» граждан (как в октябре на годовщине свадьбы Прохоровых). Уговорила и меня облачиться в костюм. Но наши модные наряды оценили только Николай и Маргарита Лаврентьевна: мы с Леной сегодня в квартире Уваровых были единственными приглашёнными гостями.

Главной темой разговора во время застолья стало желание Котовой поступить в театральный институт (моё «предложение» к сегодняшнему дню трансформировалось в Ленино «желание»). Котова описала чете Уваровых красоты и преимущества ГИТИСа, пересказала им Настины байки об этом учебном заведении. Маргарита Лаврентьевна слушала её с интересом, будто тоже мечтала о театральных подмостках. Вздыхала. Она заявила, что Лена приняла правильное решение. Обозвала Новосоветск болотом, где «нормально» живут лишь «жабы и змеи». В очередной раз сообщила нам, что они с Николаем тоже переберутся в Москву «когда-нибудь». И «непременно, сразу же» купят билет в театр на спектакль, в котором у Котовой будет главная роль.

Чай мы пили с «цветочным» тортом — первым, который «от и до» изготовила Лена. Котова вчера долго пыхтела над кремовыми украшениями. Не всё у неё получилось идеально, но в целом композиция «Райский сад» выглядела неплохо. Вчера вечером изделие Котовой нахваливал я — сегодня это же сделали Николай и Марго. Коля спросил, уверенна ли Лена, что её призвание театр, а не «благородное ремесло кондитера». Заслужил этим укоризненные взгляды женщин. Он тут же вскинул руки и заявил, что «просто пошутил». Я (больше из вежливости, нежели из любопытства) поинтересовался Колиными успехами на работе. Увидел, как помрачнел после моих слов взгляд Уварова — я понял, что задел неприятную для Николая тему.

— Коле сейчас тяжело, — ответила за мужа Марго. — Из-за меня. Дружки моего бывшего мужа стараются. Да и горкомовские старожилы пьют из него кровушку. Не признают за своего. Бесятся. А сделать ему ничего не могут: ничего серьёзного.

Николай ухмыльнулся и махнул рукой. Стул под ним жалобно скрипнул, на столе пугливо задребезжала посуда.

— Да ладно, — сказал он. — Переживу. М-да. И не такое видал. Справлюсь. Что ж я не мужик, что ли?

Уверенности я в голосе Уварова не услышал — скорее, раздражение и злость. Почувствовал, как сидевшая слева от меня Лена прикоснулась рукой к моему локтю.

— Папа бы поставил их всех на место, — сообщила Марго, — если бы был сейчас с нами. Он всех наших начальников держал в кулаке. Даже первый ему редко перечил. Ты, Коленька, тоже таким будешь. Я уверена. Характер у тебя есть. А умение придёт с опытом.

Николай усмехнулся и, будто стопку водки, опрокинул в рот остатки чая из чашки. Марго ободряюще улыбнулась своему мужу и вдруг встрепенулась, расправила плечи.

— Кстати! — сказала она. — Вы уже слышали хорошую новость?

Маргарита Лаврентьевна посмотрела на меня. Вопросительно приподняла брови.

Не дождалась ответа — сообщила:

— Наиль Рамазанов свою машину разбил. «Жигули», которые ему мой папа купил. В дребезги! Живой остался, отделался парой царапин. Но машина не подлежит восстановлению. Об этом мне утром сестра рассказала. Её муж видел Рамазанова вчера в «Московском».

Маргарита Лаврентьевна улыбнулась, решительно положила себе и мужу в тарелки ещё по одному куску торта.

Сказала:

— Это ему за то, что он никак не оставит нас с Колей в покое, гадит у нас за спиной. Земля круглая — всё ему вернётся сполна. Отольются кошке мышкины слёзки. Мы с Колей уедем в Москву. А Рамазанова посадят. Точно вам говорю: так и случится.

Марго погладила Николая по руке. Одарила мужа улыбкой.

— Мой Коля сильный и умный, — сказала она. — Он не отступит и не сдастся. Всегда добьётся своего. Я в этом абсолютно уверена. Он как та гора, которую не подвинут. Большой и крепкий, неприступный. Эти старики из горкома сломают об него свои гнилые зубы.

* * *

Свой день рождения я не планировал отмечать сегодня. Думал, что (как и в прошлом году) совмещу его празднование с празднованием дня рождения Кирилла. Двадцатого апреля (в воскресенье) мы с Леной проснулись в съёмной квартире. Котова меня поздравила, подарила мне подарки. А ровно в полдень наше уединение нарушили нагрянувшие к нам без предупреждения Николай и Марго. Они подарили мне позолоченный зажим для галстука (заявили, что в Москве он мне пригодится). Лена в спешном порядке принарядилась (перед приходом Уваровых мы с ней валялись в постели) и поспешила на кухню.