Черный день

— Да не понтись, — хлопнула его по плечу Чернышева. — Я же знаю, за что ты переживаешь. Будет тебе сувенирчик. Разве я друзей кидаю? Ну, давай, вали, тебя уже, наверное, начальство обыскалось.

Спохватившись и хлопнув себя по лбу, Лапшин убежал, даже не махнув ей на прощанье, а Маша еще раз скептически оглядела полученное оружие.

Оружие ли это или спортивный пугач? Да из такого только по фанерным мишеням стрелять. Наверно, и убойной силы никакой. Разве что на крысу с таким ходить. Хоть это и был единственный пистолет, который девушке доводилось держать в руках, свой уровень владения им она оценивала на тройку с минусом. В тире, который недавно был организован в подземном переходе, она успела побывать всего дважды.

Страстью Сергея Борисовича была организация досуга подчиненных. Редко-редко у них выпадала свободная минутка, но и ее практичный руководитель любил занять разнообразной деятельностью, например стрелковой подготовкой, физзарядкой, лекциями, полезными и не очень, благо в убежище оказались специалисты почти любого профиля.

Он явно считал, что солдата, свободного от выполнения боевых задач, нужно загрузить по максимуму, чтобы не заводилось лишних мыслей в стриженой голове, не ослабела дисциплина и не расшатался моральный дух. То, что у него в подчинении на девяносто процентов находились гражданские лица, майора не останавливало. Наоборот, он считал, что к непривычным к несению службы «шпакам» надо прилагать вдвое больше усилий.

К тому же причин для возникновения этих нехороших мыслей было через край. Например, он не дал воссоединиться семьям. А ведь многие рвались, хотя это означало бы «воссоединение» на небесах. Майор не отпустил даже тех, у кого близкие проживали в самом Академгородке, не говоря уже о других населенных пунктах, и не делал никаких поблажек для тех, кто хотел первым делом спасать своих близких. Только в общем порядке.

Чернышева хотела было сказать Василию, что у нее в звене будут двое с автоматами. Если уж и они ее не защитят, то от ее пукалки проку не будет. Хотела, но тот уже скрылся за поворотом коридора. Так уж и быть, для очистки начальственной совести она эту штуку возьмет. Карман не оттянет, хотя могли бы и кобуру дать. Хотя, может, в рюкзак?.. Нет, его на всякий случай надо держать свободным.

Глава 3 Схождение в ад

Через полчаса они уже ехали по вымершим улицам.

Их отделение сократилось до звена — вшестером они вольготно расположились в кузове и кабине бывшей «скорой помощи». Больше народу не требовалось, да и иначе не осталось бы места под ценный груз.

Полноприводный УАЗ был для таких вылазок машиной почти идеальной. Транспортное средство большей грузоподъемности не требовалось — все-таки не уголь везти, а проходимость была достоинством, которое трудно переоценить. Ведь теперь почти все асфальтированные дороги разом превратились в бездорожье, даже те, где не торчало ни одного застрявшего автомобиля и ни одного упавшего обломка.

Дело было не только в снеге. Повсюду в черте города само дорожное полотно вздыбилось, покрылось широкими трещинами и колдобинами. Если некоторые из них представляли опасность для колеса или моста, то в других могла по самую крышу скрыться легковушка. И поминай как звали. Разведка докладывала, что по мере приближения к эпицентру эти разрушения становятся все сильнее.

Звено было сборной солянкой. Возглавлял его младший лейтенант Ефремов, самый молодой из офицеров, но мужик упертый и непреклонный, которого «парнем» язык не повернется назвать. Он тоже принадлежал к породе тех, кому нечего терять. Он никому об этом не говорил, но в замкнутом пространстве слухи циркулируют быстрее, чем воздух. И даже если ты ничего не расскажешь сам, окружающие все равно выведают твою подноготную.

Девушка знала, что его жена и ребенок в тот самый момент находились где-то неподалеку. Поэтому он имел редкую возможность, которой были лишены другие, — не абстрактно «потерять» их, а убедиться во всем самому во время очередной плановой операции. Сама Маша от такой возможности с радостью отказалась бы.

Как дозиметрист Чернышева перед каждым выходом раздавала звену, а раньше — отделению индивидуальные дозиметры, а по возвращении снимала с них показания. Ее уже дня три терзали смутные подозрения, что Павел химичит со своим приборчиком, нарочно занижая полученную дозу. Уж слишком маленькая она у него получалась для такого количества выходов. А ведь с него сталось бы. Зарядное устройство, с помощью которого можно было обнулять показания, находилось в рюкзаке у командира. И тот мог скручивать свой счетчик как душе угодно.

По внешним признакам она могла диагностировать у Павла лучевую болезнь легкой степени. Этот выход у него должен был быть последним, иначе изменения состава крови могли бы стать необратимыми.

Маша плохо относилась к стукачеству, но решила для себя, что если он не остановится, то она расскажет кому надо и будет права. Что бы человек ни испытывал, так себя гробить нельзя.