Чёрный диггер

Крутин кивнул. Роман Александрович и все остальные в это время отошли к столу и расположились возле него, все так же глядя на них.

— Ты все понял? — спросил Профессор.

— Да, — Сергей прочистил горло, какой-то комок мешал ему говорить. — А как же вы?

— Со мной все будет в порядке. Вот увидишь, — ответил Войцех Казимирович и добавил, как бы усиливая собственную уверенность:

— Все будет в полном порядке.

И тут Крутин понял, что происходит. Но от этого понимания ему стало так тяжело и больно, словно кто-то кромсал его сердце грубым мясницким ножом.

Старик пожертвовал собой, чтобы вытащить Сергея отсюда. Он заманил их дискетой, придумал какой-то трюк, спрятав её, и заставил выпустить его. И ещё Крутин понял, что с самого начала знал, наверняка знал, что Профессор не бросит его на произвол судьбы. Старик сделает все возможное и невозможное, чтобы изменить ситуацию и спасти его. Но не такой ценой!

— Нет, — прошептал Сергей.

Взгляд Вой цеха Казимировича посуровел, в нем появился стальной отблеск.

— Да, — жёстко сказал он. — Так нужно, Серёжа. Понимаешь? Именно так, и никак иначе.

Конечно, Сергей понимал. И в том положении, в котором они находились, не было иного выхода, кроме как предусмотренного Профессором. Но бог свидетель, до чего же ему не хотелось уходить отсюда и оставлять Войцеха Казимировича здесь самого.

— Вы закончили? — резко, с ноткой нетерпения спросил Роман Александрович.

Профессор кивнул Крутану, затем повернулся к нему спиной и, подойдя к столу, уселся на единственный незанятый стул.

— Да, — ответил он.

Роман Александрович кивнул человеку-рыбе и Валере:

— Проводите его. И проследите, чтобы все было как следует.

Эти двое встали и подошли к Сергею.

— Пойдём, — сухо бросил ему человек-рыба.

Крутин направился к двери. Они молча последовали за ним. Позади всех крался клерк. Уже у самой двери Сергей оглянулся. Войцех Казимирович сидел в своей привычной позе, выпрямившись на стуле, уперев трость в пол и сложив на ней обе руки. И хотя на нем была немыслимая зелёная спецовка вместо чёрного всегдашнего пальто, все равно его монументальная фигура дышала величием и несокрушимостью.

У Сергея вдруг защемило сердце. И возникло тоскливое предчувствие, что он видит Профессора в последний раз.

БОМЖ. ТОЧКИ НАД «И»

Человек, который назвался Романом Александровичем, устремил на Профессора свой взгляд, чуть наклонив голову влево. Войцех Казимирович, в свою очередь, не отрываясь, смотрел на него. Перед ним сидел убийца. Именно таким он себе его и представлял, Управляющего из Конторы, которая так пугала Сергея, существуя в его больном воображении, и которая оказалась не менее страшной в реальности.

Холёный и преуспевающий человек, получивший право распоряжаться чужими жизнями, жестокий и равнодушный к тем, кто находится в его власти. Такие люди хорошо приживаются в тоталитарном режиме, но, как видно, и демократия не может без них обойтись. Поэтому Профессор так не любил государство. Как ни крути, а это всегда машина подавления. И каждое правительство находило этой машине соответствующее применение.

— Да, — прервал молчание Управляющий, закончив рассматривать Войцеха Казимировича и, видимо, составив о нем своё мнение, — должен признать, мы заблуждались, господин Рушинский. Но кто мог предположить, что мы имеем дело лишь со случайным совпадением, а не с целенаправленной, тщательно продуманной операцией, направленной против нас? Честно говоря, мы посчитали вас и вашего товарища Крутина представителями иной заинтересованной стороны. А отсюда уже вытекали наши ответные действия, не скрою, зачастую излишне радикальные.

— Хорошо излагаете, — ответил Профессор, избегая называть этого человека по имени, пусть даже оно было ненастоящим, как и показная любезность в разговоре. — Вы называете «излишне радикальными действиями» убийство трех человек, которые были близки мне. Кроме того, я ничего не знаю о судьбе тех, которые по вашему указанию находятся сейчас в следственном изоляторе.

— Но мы же договорились с вами. Эти люди уже выпущены. Все до единого.

Ничего с ними не случилось, все в полном порядке, вот разве что дозу свою привычную не получили. А вы сами, Войцех Казимирович, кстати, далеко не безгрешны. За вами шесть трупов моих людей плюс четверо раненых.

Профессор вздёрнул подбородок.

— Мы не нападали ни на одного из них. Убивать нам приходилось только в порядке самозащиты.

Дверь за его спиной отворилась, и в комнату вошли два атлетически сложенных молодых человека. Они расположились по обе стороны от Профессора, не сводя с него насторожённых, цепких взглядов.

— Кстати, о самозащите, — произнёс Управляющий. — Вы уж, господин Рушинский, отдайте свою трость. Вам она не так и нужна, а мы уже наслышаны о том, что вы можете с ней проделать.

Войцех Казимирович пожал плечами, перехватил трость посередине и протянул её молодому человеку, сидевшему справа от него.