Черный дом

— Прекрати! — не хочет она слушать галлюцинацию. Совершенно не хочет. Имя ее дочери срывается с клюва, словно вымаранное в грязи. Она хочет закрыть уши руками, но не может их поднять. Слишком тяжелые. Ее руки прилепились к плите и холодильнику (который дышит на ладан) в Колорадо-Спрингс.

Она может только смотреть в эти черные глаза.

И ворон смотрит на нее, шевелит крыльями. Они трутся о тело с неприятным скрипом, и Тэнзи думает: «О, вещун! Молю — хоть слово! Птица ужаса ночного!»

В груди у нее холодеет.

— Что ты знаешь? Чего ты пришел?

— Знаю! — каркает Горг, клюв опускается и поднимается, опускается и поднимается. — Иди!

Он ей подмигивает? Святой Боже, он ей подмигивает?

— Кто ее убил? — шепчет Тэнзи Френо. — Кто убил мою девочку?

Глаза Горга не отрываются от нее, превращают в жука или булавку. Медленно, как во сне (но это действительно происходит, на каком-то уровне сознания она это знает), Тэнзи подходит к столу. Ворон наблюдает за ней, притягивает ее к себе. «Там, где ночь царит всегда, — думает она. — Там, где всегда царит гребаная ночь».

— Кто? Скажи мне, что ты знаешь?

Ворон смотрит на нее блестящими черными глазами. Клюв открывается и закрывается, показывая красное внутри.

— Тэнзи! — каркает Горг. — Подойди!

Пол уходит из-под ног, она падает на колени, до крови прикусывает язык. Алые капли пачкают футболку с буквами "У" и "В" на груди. Теперь ее лицо на одном уровне с головой Горга.

Она видит, как одно крыло скользит вверх-вниз по бутылке, словно лаская ее. От Горга пахнет пылью и тысячами дохлых мух. Его глаза — черные иллюминаторы, смотрящие в другой мир. В ад, возможно. Или Шеол. Как кому нравится.

— Кто? — шепчет Тэнзи.

Горг вытягивает шею, пока клюв не достает до ее уха. Начинает шептать, и вскоре Тэнзи Френо уже кивает, жадно ловя его слова. Свет разума уходит из ее глаз. Когда он вернется? О, я думаю, мы все знаем ответ на этот вопрос.

Никогда, не так ли?

Глава 16

Без четверти семь вечера. Френч-Лэндинг затянут туманом, но спокоен, хотя у многих его жителей нелегко на сердце. Спокойствие долго не продлится. Однажды начавшись, соскальзывание надолго не останавливается.

В «Центре Макстона» Шустрик не спешит уходить домой, и его решение продлить рабочий день не вызывает удивления, если учесть неспешный, а потому действительно возбуждающий минет, который делает ему Ребекка Вайлес, пока он, раздвинув ноги, сидит в кресле своего кабинета.

В актовом зале старики зачарованы Джулией Эндрюс в «Звуках музыки». Элис Уитерс плачет от радости: «Звуки музыки» — ее любимый фильм. «Поющие под дождем» — на втором месте, но фаворита этой картине не достать. Из пациентов «Макстона», способных передвигаться самостоятельно, нет только Берни. Тот крепко спит. Дух, который контролирует его, точнее, демон имеет виды на Френч-Лэндинг и в последние недели загонял старика в хвост и гриву (Берни не жаловался, наоборот, помогал в меру своих сил).

На Норвэй-Вэлли-роуд Джек Сойер, сидящий за рулем «доджа», как раз сворачивает на подъездную дорожку к дому Генри Лайдена. В Норвэй-Вэлли туман не такой густой, но все равно фары пикапа окружены мерцающим ореолом. В этот вечер он рассчитывает продолжить чтение главы 7 («Дорожка призрака») «Холодного дома» и, возможно, дойти до конца главы 8 («Как покрывают множество грехов»). Но до Диккенса он обещал послушать песню, которую Висконсинская крыса намерен поставить на первую строку своего рейтинга «Верни мне мою собаку» в исполнении «Слоббербоун».

— Каждые пять или около того лет рок-н-ролл рождает очередную великую песню, — сказал ему Генри по телефону, и Джек, конечно же, уловил в его голосе интонации Висконсинской крысы.

— Я тебе верю, — покорно соглашается Джек. По его разумению, великая рок-н-ролльная песня — «Уклончивая Сью» в исполнении Дион.

В доме 16 по Робин-Руд-лейн (аккуратном, уютном домике) Фред Маршалл, надев зеленые резиновые перчатки, моет пол. Бейсболка Тайлера по-прежнему у него на голове.

Он плачет.

В трейлерном парке «Холидей» ворон Горг заливает ядом уши Тэнзи Френо.

В крепком кирпичном доме на Герман-стрит Дейл Гилбертсон, который живет в нем вместе с прекрасной женой Сарой и не менее прекрасным сыном Дэвидом, готовится к отъезду в полицейский участок. Движения его чуть замедленны: две порции тушеной курицы и большой кусок пирога на десерт делают свое дело. Телефонный звонок его в принципе не удивляет. Предчувствие-то у него было. Звонит Дебби Андерсон, и уже первого слова достаточно, чтобы он понял: что-то случилось.

Он слушает, кивает, иногда задает вопросы. Жена стоит в дверях, наблюдает за ним тревожным взглядом. Дейл наклоняется, что-то пишет в блокноте, который лежит рядом с телефонным аппаратом. Сара подходит, читает имена и фамилии: Энди Райлсбек и М. Фаин.

— Райлсбек на линии? — спрашивает он.

— Да, на второй…

— Соедини меня с ним.

— Дейл, я не знаю, как это делается. — По голосу чувствуется, что Дебби (а для нее это нехарактерно) стыдно. Дейл на мгновение закрывает глаза, напоминает себе, что это обычно не ее работа.

— Эрни еще не пришел?

— Нет.

— Кто в участке?