Черный Дождь

Герд вспомнил теплую улыбку Людгера, его умные глаза. Ему трудно было свыкнуться с мыслью, что вся эта доброта была лишь маской, за которой скрывалась холодная, не знающая жалости расчетливость. «Вы должны понимать, что по собственной воле стали орудием праворадикальной партии». Вчера он даже не догадывался, насколько была права та журналистика.

Пазл сложился. Людгер Фрайманн забрал его из больницы, выхаживал и пичкал лекарствами, доставил на вертолете в Эттлинген, чтобы он смог выступить там и подкупить людей своей историей. Все заверения доктора Адама были ложью, Герд подозревал это с самого начала. Его лучевая болезнь прогрессировала, жить ему оставалось несколько недель. Лекарства никак не могли ему помочь, их давали ему лишь для того, чтобы он дотянул до выступления. Теперь, когда он стал расходным материалом, его принесут в жертву партии. Его называли героем. А разве есть лучший конец для трагического героя, чем погибнуть от рук врагов Германии? Он станет мучеником, символом национальной гордости, немецким Че Геварой.

Катастрофа, подобная той, что произошла в Карлсруэ, с трудом поддавалась осмыслению, люди были растеряны и сбиты с толку, но убийство национального героя приведет в ярость даже последнего скептика, объединит страну во всеобщем возмущении и бросит миллионы людей в объятия ПНН. Планировал ли Людгер все это с самого начала? Или это был экспромт, реакция на неизбежный перелом в настроении общества в результате бессмысленных актов насилия, о которых ему рассказывала журналистка? Он не знал, но подозревал, что Людгер Фрайманн никогда ничего не делал просто так.

Тем временем второй качок заканчивал свое граффити. Он вывел на стене «Месть за жертв поджогов», а еще «Карлсруэ был только началом»! Затем сходил к фургону и вернулся с канистрой бензина. Герда охватила паника. Он знал, что в любом случае его дни сочтены, но ему отчаянно захотелось жить.

— Пожалуйста! — закричал он. — Пожалуйста, отпустите меня! Я ничего не скажу!

Молодчики не удостоили его и взглядом. Один из них скрутил крышку с канистры и вылил содержимое на Герда. Холодная жидкость пропитала одежду, в нос ударил резкий запах бензина, от которого у него закружилась голова, и помутнело в глазах.

— Нет! — крикнул он. — Пожалуйста, не надо! Только не огонь!

Голос оборвался, а тело задергалось в конвульсиях.

— Пожалуйста, сначала убейте меня! — взмолился он. Наконец один из них, доставая из кармана коробок спичек, посмотрел на него. В глазах пробежало некое подобие сожаления, но лицо осталось бесстрастным. Герд отчаянно дергался, пытаясь разорвать или ослабить веревки, но они держали его крепко.

— Пожалуйста, не надо! — крикнул он в последний раз. — Пожалуйста, пожалуйста, не надо!

Мужчина зажег спичку и бросил ее на инвалидное кресло, но она с легким шипением потухла. Он что-то буркнул, достал бумажный носовой платок, окунул его в лужу на полу, поджег и небрежно бросил на колени Герду. Герд услышал короткий глухой звук, как будто кто-то зажег газовую плиту. Его тут же окутало синеватое пламя. В первое мгновение он не почувствовал ничего, кроме дуновения теплого ветерка на щеках. В голове мелькнула абсурдная надежда, что бензин просто сгорит, не причинив ему вреда. А затем пришла боль.

69

— Зайдите в номер! Без резких движений!

Леннард нерешительно повиновался. Не было смысла дергаться, рассчитывая сбить Павлова с толку. Этого человека учили стрелять в GSG9. Павлов закрыл дверь ударом ноги.

— На пол! Вытяните руки и ноги!

Леннард лег на живот. Мысли в голове проносились стремительно. Как он мог быть таким наивным! Павлов был начальником охраны Хайнера Бенца. Ясно же, что эти двое в сговоре. В противном случае Бенц давно бы его заменил.

Павлов надавил Леннарду коленом на спину, схватил за запястья и рывком сомкнул их за спиной. Сейчас, когда обе руки бывшего спецназовца были заняты, стоило бы попытаться сбежать. Но Павлов знал свое дело. Прежде чем Леннарду удалось перевернуться и вывести противника из равновесия, его запястья оказались туго замотаны скотчем. После этого Павлов таким же манером связал ему ноги, затем резко перевернул Леннарда и навис над ним:

— Где она?

Леннард облегченно вздохнул. Еве удалось уйти! Возможно, она вовремя получила его сообщение.

— Понятия не имею, о ком вы.

— Неправильный ответ!

Павлов изо всех сил пнул его в бок. Раздался треск — одно ребро точно сломано. Леннард сложился пополам от боли.

— Честное слово, понятия не имею! Слушайте, Павлов, ваш шеф поручил мне следить за вами. Он больше вам не доверяет. Вы думаете, что он оставит вас в живых после того, как вы сделаете за него грязную работу?

— Заткнитесь! Вы ничего не знаете.

— Я знаю довольно много. Я работал в гамбургской полиции. Она уже едет на виллу Бенца и собирается перевернуть там все вверх дном. Если вы не полный кретин, вам лучше как можно скорее дистанцироваться от Бенца.

— Черта с два. Полиция не поверит ни единому вашему слову.

— Я сам был полицейским. У меня остались связи.