Черный Дракон

Рина остановилась на полуслове. Говорить маме, что сегодня её Лёнчик, пытаясь убить Глеба, чуть не погиб сам, не хотелось. И ведь мама почувствовала, что Лёнчику плохо и он теряет силы. Надо же, в последнюю минуту жизни он подумал о Вете. Может, он всё же любит её? Или просто потянулся за энергией?..

Ну дела! Ей пришлось лечить маминого любовника и убийцу Глеба. Да она сама, получается, едва не стала убийцей!

А этот Гера — так бойко диктующий ей заговор на жизнь? Кто он — маг, колдун? Не он ли столь же бойко надиктовал заговор на смерть, едва не поразивший Глеба ночью? А потом — утром в гостинице — не он ли попытался уронить на них с Глебом картины? Хотя — нет! Для мага подпиливать гвозди (или как ещё он помог картинам упасть со стены?) несолидно. Он мог бы провести магическую атаку. Картины на них с Глебом обрушил тот, кто не владеет магией. А кто не владеет? Судя по истеричному звонку, Лёнчик — Леонид Николаевич Орлов. Он же не смог сам справиться с ядом, позвонил своему магу Гере. Тот и помог.

Выходит, у них два противника — чёрный маг и Лёнчик Орлов, о котором мать и Катенька говорят, что он — импозантный красавец. Недаром его основная роль — стать любовником Веты и выведать, что та знает об аграфе. Но Лёнчик не выведал. И потому Вету пришлось привезти сюда. А потом заманить сюда и Рину.

Всё, хватит пережёвывать случившееся! Надо думать об Ал-Наге. Хотя скорее надо бы подумать о том, как после того, как мама выберется отсюда с помощью Доминика, самой от него спастись.

И тут Ринка просто кожей почувствовала — сейчас что-то случится. Подбежала к маме. Схватила за руку. Вета попыталась вырваться. Она вообще не понимала поведения дочки. Но тут каменные плиты под ногами как-то странно качнулись, будто поехали по ухабам. Воздух уплотнился, став посеревшим туманом. В голове запищали препротивные комары.

— Это что? Это твои штучки?! — вскричала Вета.

Ринка хотела отозваться, но не смогла. Ее будто затягивало в воронку. Она схватила маму за руку и…

Вмиг всё прекратилось. Каменные плиты и стены оказались на своих местах. Воздух обрёл обычную подвальную пыльность. Однако количество взметнувшейся пыли явно увеличилось. Ринка чихнула и…

Дверь их камеры открылась. На пороге стояла женщина в белой шубке, белом брючном костюме и хватала воздух, как выброшенная на берег рыба.

— Ох… ох… — простонала она.

Вета, лихорадочно и опасливо моргая, воззрилась на незнакомку.

— Вы кто? — выдавила она.

И тут Ринка узнала. Невероятно, но перед ней собственной персоной стояла Виктория Викторовна Игнатова, начальница в издательстве, откуда Ринка недавно ушла.

— Это вы? — удивилась девушка. Она готова была встретить кого угодно — Доминика, Орлова, Глеба, Геру, но только не бывшую начальницу. — Как вы сюда попали?

Виктория Викторовна пошевелила губами, словно и сама не веря, что оказалась рядом с бывшей подчинённой. Потом помахала руками и воскликнула:

— Как же тут пыльно!

И все трое дружно чихнули.

Виктория опомнилась первой.

— Как попала? — повторила она Ринин вопрос. — Вот посредством его.

И начальница опять потрясла рукой.

— Кого — его?! — недоуменно выдохнула ничего не понимающая Вета. — С ума, что ли, тут сходят?!

Но Рина уже поняла. На большом пальце Виктории мертвенно-алым, хоть и ярким светом отливал Ал-Наг. Девушка ринулась к перстню:

— Откуда? У вас?

Виктория увернулась, попятившись:

— А ты не догадываешься? И не хватай. Не отдам! Я — Хранительница Ал-Нага. Ты — Хранительница аграфа. Нам давно следовало соединить наши усилия.

— Но как вы узнали? И где взяли перстень?

— Что значит — где взяла?! — возмутилась Виктория. — Он уже второй век хранится в нашей семье.

— Но Доминик…

— Это ещё кто? — Виктория приблизилась вплотную к Рине и заглянула в глаза. Взгляд был тот самый — начальственный, которому трудно противостоять. — К тебе уже кто-то приходил и задурил голову? Да? Так вот — он лгал. Просто хотел получить от тебя аграф.

Рина опустила голову. Такое возможно — Доминик лгал? Но ведь он показывал ей перстень. От него шли тепло и сила. Повинуясь внезапному импульсу, Рина провела рукой над кольцом Виктории. Та мгновенно отскочила. Но Рина уже сумела понять — от этого кольца тоже идут тепло и сила. Выходит, кольца два? Но аграф один. И что же — оба Хранителя разорвут Ринку на части?!

— Послушай, Рина! — Виктория заговорила мягко, но уверенно. — Кто бы что ни говорил тебе, Ал-Наг у меня. Я его Хранительница. Думаю, ты знаешь, что Хранитель перстня должен заговорить с Хранителем аграфа о пароле. Так вот паролем служит имя мадам де Бомон и её сказка «Красавица и Чудовище». Ты ведь знаешь, что именно такой уговор был в веках?

Рина кивнула.

— Тогда ты не станешь отрицать, что я заговорила с тобой об этом. Скажу больше, я специально взяла тебя на работу в издательство, чтобы познакомиться поближе. Я знала, что у Хранительницы аграфа должно быть странное имя, как твоё.