Черный единорог

— Но… но это не король! — словно пытаясь убедить себя больше, чем кого-либо другого, вдруг сердито заявил советник Тьюс. — Это… не может быть Его Величество! Если это… это… тогда король…

Он умолк, на лице волшебника появилось странное выражение, будто пришло понимание, — это была смесь недоверия и ужаса, рот беззвучно произносил одно имя… Микс! Сапожок что-то шептал и дергал советника за руку, Абернети бормотал как безумный.

Дракон и ведьма подчеркнуто не обращали внимания на онемевшую троицу.

— Почему ты отдаешь его мне? — вдруг с подозрением отнесясь к предложенному «подарку», спросил Страбон.

— Я не сказала, что я тебе его отдаю, дракон, — тихо ответила Ночная Мгла. — Я его продаю.

— Ты его продаешь, ведьма? Ты ненавидишь его больше, чем я! Он послал тебя в царство фей и чуть не погубил. Он ранил тебя своими чарами! Почему ты хочешь его продать? Разве у меня есть что-либо более ценное для тебя, чем Холидей?

Ночная Мгла холодно улыбнулась:

— О да, я его ненавижу, И я жажду его извести. Но я предоставляю это удовольствие тебе, Страбон. Только дай мне одну безделушку. Верни мне уздечку из золотых нитей.

— Уздечку? — Страбон недоверчиво зашипел. И кашлянул. — Какую уздечку?

— Уздечку! — гаркнула Ночная Мгла. — Уздечку, которую ты у меня украл, когда я была беспомощна и не могла тебе помешать. Уздечку, которая по праву принадлежит мне!

— Ба! Ничто не принадлежит тебе по праву, меньше всего уздечка! Ты сама стащила ее у старого волшебника!

— Пусть будет так, дракон, но мне нужна сейчас золотая уздечка!

— Ну, конечно, если она тебе нужна… — Дракон, казалось, увиливал от ответа. — Но, Ночная Мгла, у меня наверняка найдутся другие сокровища, которые будут тебе полезней такой простой игрушки! Назови что-нибудь другое, что-нибудь более ценное!

Ведьма прищурила глаза:

— Ну кто кого водит за нос? Я решила получить уздечку, и я ее получу!

О Бене на миг забыли. Ночная Мгла выпустила его руку, и он снова оказался позади нее, а гномы все так же цеплялись за его штанины. Бен слушал, как торгуются дракон и ведьма, и вдруг заметил, что советник Тьюс вглядывается в самозванца с новым интересом. Абернети смотрел на Бена сквозь задымленные очки из-за плеча волшебника, а Сапожок пялился, закрыв часть лица складками одежды советника. Все трое, очевидно, пытались понять, как Бен может быть не тем, кем кажется. Бен стиснул зубы и энергичным движением головы стал показывать друзьям, что им надо бежать. Если бы он выкрикнул хоть слово, они все были бы зажарены!

— Я просто не понимаю, почему тебя так интересует уздечка, — задрав голову во тьму и возвышаясь над ведьмой, говорил Страбон.

— А я просто не понимаю, какое это имеет значение! — выпрямляясь и тоже слегка подтягиваясь вверх, огрызнулась ведьма. На ее мраморном лице плясал огненный зайчик. — Я не понимаю, почему ты перечишь, не желая вернуть мне мое же!

Страбон фыркнул:

— Нет надобности объяснять!

— И впрямь нет надобности! Просто отдай мне уздечку!

— Не отдам. Она слишком тебе нужна.

— А Холидей не слишком тебе нужен!

— Он мне нужен! Но почему ты не хочешь получить сундук золота или сказочный скипетр, обращающий лунные лучи в серебряные монеты? Почему бы тебе не взять самоцвет с рунами, который открывает его обладателю истину?

— Мне не нужна истина! Мне не нужны золото или скипетры, мне не нужно ничего твоего, жирная ящерица! — Теперь Ночная Мгла по-настоящему взбесилась, ее голос поднялся до визга. — Мне нужна уздечка! Отдай ее мне, или тебе не видать Холидея как своих ушей!

Она угрожающе двинулась вперед, оставив Холидея и кыш-гномов сзади, шагах в пяти. Со времени пленения у Бездонной Пропасти Бен никогда не был так близок к свободе. Голоса ведьмы и Страбона становились все резче, и Бен начал думать, что, может быть, еще не все потеряно.

Он с трудом оторвал Щелчка от правой ноги (теперь гном раскачивался, вися на руке Бена) и начал отдирать Пьянчужку от левой.

— Последний раз спрашиваю, дракон. — говорила Ночная Мгла. — Ты отдашь за Холидея уздечку или нет?

Страбон издал глубокий вздох разочарования:

— Дорогая ведьма, боюсь, что не посмею. Ночная Мгла секунду безмолвно взирала на Страбона, а затем зубы ее обнажились в оскале.

— У тебя больше нет уздечки, так? Вот почему ты не согласен на обмен! У тебя ее нет! Страбон засопел:

— Увы, ты права.

— Ты жирная туша, покрытая чешуей! — Ведьма тряслась от ярости. — Что ты с ней сделал?

— Что я сделал, тебя не касается! — с весьма оскорбленным видом огрызнулся Страбон. Он снова вздохнул. — Но если тебе так интересно, то скажу: я ее отдал.

— Ты ее отдал?! — ужаснулась ведьма. Страбон выдохнул в ночной воздух длинную тонкую струю пламени. А за ней последовал фонтан пара и пепла. Веки его дрогнули, взгляд, казалось, устремился вдаль.

— Я отдал ее сказочной девушке, которая спела мне песню о красоте, свете и обо всем, о чем так мечтает услышать дракон. Видишь ли, много столетий ни одна девица не пела для меня, и я отдал бы не только уздечку за возможность снова забыться, слушая сладкую музыку.